Звонила Лана из Ванкувера. Лана – одна из наших лучших студенток. После шести лет, проведенных в Израиле, ее семья переехала в канадский Ванкувер. Через неделю после переезда Лана оставила детей на мужа и отправилась к нам на учебу. Её английский в то время был, что называется, на нуле.
Училась Лана самоотверженно и достигла необычных для студента высот, но дальше с ней произошло то, что подкосило уже многих: она закомплексовала на незнании языка. Обычно в таком случае человек задает себе и всем вокруг сакраментальный вопрос: «Как я могу искать работу, если не владею английским языком?»
После этого возможны разные варианты развития сюжета. Но успешный, то есть ведущий к получению работы, вариант выглядит довольно просто: надо выучить то, что необходимо для получения работы, а именно: вызубрить своё резюме, рассказ о себе, рассказ о местах предыдущей работы, что и как ты там делал, почему поменял работу, какую работу хочешь получить и почему. Дальше надо звонить по агентствам, ходить на ярмарки вакансий, на собеседования. Через месяц-другой выяснится, что ты вполне достаточно владеешь английским, чтобы получить работу. Это не умозрительная схема. Это – реальный жизненный опыт десятков людей, через который они прошли на моих глазах.
Короче говоря, несмотря на мои попытки внушить Лане, что действовать надо именно так, как я описал выше, она вернулась в Ванкувер и отправилась на курсы английского языка. Сейчас она звонила мне, чтобы уточнить некоторые моменты её резюме, так как она, наконец, пришла к мысли, что пора приступать к поиску работы.
Пришла она к этой мысли не оттого, что овладела языком. Просто в Ванкувере спрос на тестировщиков оказался невелик. После того, как несколько наших выпускников выскочили на работу в течение двух-трех недель, началось если не паломничество, то постоянное присутствие канадцев в нашей школе (кстати, все они как один переехали из Израиля). То есть из чисто рыночных соображений засиживаться Лане было нельзя.
Лана зачитывает мне вслух некоторые фразы из её резюме. Мне становится физически не по себе. Практически каждое слово переврано до неузнаваемости. Аdvertisement она произносит как «эдвертисмент», typical как «тайпикал». Я ответил на ее вопросы, но не удержался и спросил, как ей удалось за несколько месяцев, так и не научиться правильно произносить слова из собственного резюме. Лана не поняла, о чем речь. Она со свойственной ей добросовестностью ходит на курсы английского языка и чувствует явный прогресс. Видимо, считает она, ей нужно больше времени. Ох, уж эта наша страсть к изобретению велосипеда!
Сегодня в школе у меня нет уроков ни утром, ни вечером. То есть весь день состоит из сплошных аппойнтментов. В основном я составляю резюме или наговариваю на магнитофон, что и как надо говорить на собеседовании по конкретному резюме. Бывает, кто-то захочет поговорить, прежде чем записаться на курсы. Бывает, приходят из компаний или агентств поговорить о практике.
Сегодня день начинается с двух очень похожих встреч. Исаак приехал из Колорадо. Он знаком с несколькими нашими выпускниками. Исааку за 50, он получил серьезную травму на работе, за его переобучение платит штат, профессия тестировщика для него внове. Исаак – человек серьезный и обстоятельный. Примерно раз в неделю он приходит с новыми вопросами по резюме: «А что, если?.. А если меня спросят о…, что я должен сказать? Я написал тест-план, посмотрите, всё ли в порядке, и дайте ваши замечания».
Второй разговор с Мишей. Он из Ванкувера, куда переехал из Израиля. В Израиле за несколько лет Миша дослужился до завуча школы, что для нового репатрианта можно рассматривать как головокружительную карьеру. Ему тоже около 50 лет. Очень дотошный и обстоятельный мужчина. Несколько его ванкуверских друзей учились у нас раньше и быстро нашли работу. Миша умом понимает, что выучиться на тестировщика и найти работу вполне реально, но червь сомнения его гложет, и это хорошо заметно со стороны.
Идёт обычная работа. Я отвечаю на вопросы по существу и стараюсь приободрить собеседника, что не менее важно. Случалось мне порой беседовать с такими оптимистами, которых приходится немного приближать к реальности, хотя это все равно редко помогает. Да может, и к лучшему! Полуграмотный оптимист имеет в сто раз больше шансов найти работу, чем упавший духом отличник.
Следующий – Саша. Молодой парень лет 25, из Уфы. Окончил Уфимский университет по специальности «преподаватель английского». Приехал в Америку по туристической визе. Проучился у нас четыре месяца и пошел искать работу. Несмотря на гуманитарное образование, Саша обладает ярким техническим дарованием. У него очень нестандартное мышление. При таких талантах ему бы ещё иметь разрешение на работу! Но его как раз и нет. Сейчас многие компании охотно спонсируют рабочие визы (Н1В виза), но далеко не все. Мы договариваемся, что если найдется наниматель, который не захочет оформлять визу, то спонсором выступит наша компания, что уже не раз случалось. Саша уже ходит на собеседования, но его ситуация не совсем стандартная, его спрашивают об иммиграционном статусе, о процессуальных тонкостях найма через третью организацию. Около часа мы тратим на эти вопросы. Пользуясь случаем, я ещё раз «гоняю» его по резюме.
Звонок. Это Триша. Она работает в агентстве, которое занимается, в частности, профессиональной реабилитацией людей, получивших травмы на производстве.
Полгода назад Триша прислала к нам учиться Харбанса – индуса, ранее работавшего механиком по обслуживанию станков с ЧПУ. В него отлетела какая-то болванка, и вот уже три года ему делают операцию за операцией. Что-то с ключицей и, видимо, не только с ней. Харбанс – славный дядька, неторопливый и жизнерадостный. Он отправился на практику в компанию, но тут выяснилось, что после двух-трех часов активного пользования компьютерной «мышкой» у него начинаются сильные боли в области шеи. Насколько я понимаю, он сидит в неудобной позе, и мышцы руки находятся в постоянном напряжении. Это напряжение распространяется на плечо, а потом на мышцы шеи. На прошлой неделе он пришел совсем подавленным и сказал, что его посылают на освидетельствование, чтобы выяснить, не противопоказано ли ему вообще пользоваться «мышкой».
Сейчас Триша позвонила мне сказать, что Харбанса направили в специальную лабораторию, где конструируют «мыши» для людей с различными физическими проблемами. Там есть и такие «мыши», например, что управляются коленкой или стопой. Если Харбансу подберут что-то подходящее, то мы продолжим наши совместные усилия.
Стук в дверь. Входит Алик – очень симпатичный парень лет 30, с Камчатки. Работал на рыболовецком судне. Приехал по гостевой визе, пытается найти себя в Америке. Очень сочно рассказывает о рыбной ловле, о бочках с лососевой икрой и почем это можно приобрести у камчадалов.
Алик представляет собой любопытное сочетание абсолютно русского человека с яркой семитской внешностью, неизвестно как ему доставшейся. Я пытаюсь склонить его позаниматься с кем-то индивидуально, чтобы выучиться на программиста. Тогда получить рабочую визу будет намного легче. Но единственный человек, которого я могу рекомендовать, сможет приступить к занятиям не раньше, чем через полтора месяца. Алик всерьез задумывается о профессии тестировщика. Я советую ему посетить несколько уроков, чтобы определиться. Плюс ко всему он живет в Сан-Франциско, машины пока не имеет. Видимо, и с английским не все гладко.
Звонок из Бостона. Анатолий видел сюжет о нашей школе по телевидению. Несколько раз звонил раньше. Я пытался отговорить его от приезда на учебу в Калифорнию, поскольку в Бостоне есть несколько хороших школ, где готовят программистов. Но Анатолий настаивает. Во-первых, он хочет стать именно тестировщиком, так как опасается не потянуть профессию программиста. Во-вторых, он давно думает о переезде в Калифорнию.
Начинаем придумывать, как его поселить недалеко от школы. По цене ему лучше снимать комнату вместе с кем-то. У нас сейчас учится трое студентов из Канады. Через три недели они уедут, и их квартира освободится. Возникают два вопроса: 1) где жить Анатолию эти три недели? 2) где ему найти соседей, чтобы снимать квартиру совместно? Вскоре к нам должны приехать несколько человек из Орегона, Сан-Диего и Вашингтона. Пытаюсь свести их вместе, чтобы они договорились о времени приезда и условиях съема жилья. С тремя мужчинами еще не так сложно. Тяжелее, если народ разнополый.
В дверь просовывает голову Джим. Он владелец половины здания, где расположена школа. Мы арендуем половину его владений. Я уже догадываюсь, что Джим хочет сказать: соседи по зданию опять жалуются, что наши студенты разбрасывают окурки где ни попадя.
Начало этой эпопеи было очень забавным. Полтора года назад Джим пришел и спросил: «Почему весь ваш участок замусорен окурками?» Я ему отвечаю: «Неплохо бы урну поставить, а то ведь при всем желании окурки выбрасывать некуда». А он мне с возмущением отвечает: «Но ведь ваши студенты видят, что урны нет! Значит, им надо пойти туда, где есть урна, например, в квартале отсюда. И там ею воспользоваться!» – «Cultural differences, – пояснил я ему. – Они не могут понять, что до урны надо идти целый квартал».