– Приветствую царицу амазонок, – без всякого выражения и с холодностью проговорила Ника.

– За пять лет обучения, дочь, ты покрылась льдом как панцирем. Разве так нужно говорить с матерью после длительной разлуки? Где твоя радость? У тебя что, какие-то неприятности?

– В самом деле? И с чего ты взяла?

– Не знаю точно. Но ходят слухи.

– Здесь всегда ходят какие-то слухи, матушка. Я только что закончила обучение, приняла присягу на верность империи и полна здорового оптимизма.

– Отнесись к нашему разговору серьезно, Никатея, – зрачки царицы при этих словах неожиданно сузились.

– Ну хорошо. Я слушаю, – Никатея вздохнула и уселась в кресло.

– Поговаривают, что ты… осквернилась мужчиной.

– Кто поговаривает?

– Не имеет значения. Просто кто-то распускает эти слухи. Так ты сбилась с праведного пути?

– И почему я всегда узнаю важные новости о себе в последнюю очередь? – с улыбкой проговорила Ника.

– Это тебя не беспокоит? Кто-то, имеющий влияние в касте высших жриц, хочет опорочить тебя.

– Матушка, я тебе говорила еще перед Школой, что мне ненавистна ваша политика. И нет ничего столь утомительного и бесполезного, как ввязываться в эту саму политику. От нее одни неприятности.

– Никатея, это уже выходит за пределы простых интрижек, – сказала Людина. – Этими слухами об осквернении кто-то хочет спровоцировать тебя на определенные действия. Хочешь ты того или нет, но тебя уже втянули в эту игру, называемую «политика».

– Объясни подробнее.

– Остынь, девочка, какие объяснения. Если я начну объяснять тебе каждое свое действие, то у меня больше ни на что не останется времени. Единственное, что тебе нужно знать: я забочусь о вас и об империи.

– Если ты забыла, матушка, то я напомню. Ребенком я побывала в аду, и он не затронул меня. Не трогает он меня и сейчас.

– Послушай меня, девочка! – воскликнула Людина. – Ты будешь делать то, что я тебе скажу. Если ты забыла, кто я такая, позволь тебе напомнить, что я – царица амазонок. И я не собираюсь терпеть твои ехидные высказывания и нарушение иерархии. Ты меня поняла?

– Стараюсь понять, – все также улыбалась Ника. – Но ты слишком рьяно пытаешься сохранить свой статус. И это мое осквернение скорее всего ты придумала сама.

– Проваливай! – крикнула мать. – Удались с моих глаз, и быстро!