Вышло, тем не менее, вполне пристойно. Контраст с шумными, развязными штатовцами удался. Переплюнуть их в пышности все равно бы не удалось, так ради чего выжигать ресурс кораблей? Ансамбль песни и пляски везти? После похода через пол-глобуса эскадру пришлось бы загонять на восстановительный ремонт…

Но тут лесенки с переходами закончились, лейтенант вежливо раскрыл дверь салона и молча козырнул. Громыко поблагодарил моряка кивком, переступил комингс и вошел; офицер закрыл за ним дверь снаружи.

Внутри за столом восседал еще один динозавр, даже не хрущевский, а сталинский: флота адмирал Сергей Георгиевич Горшков. Белейшая скатерть, чай в серебряных подстаканниках; плоская бутылочка коньяка “Двин”.

— Врач-то разрешил?

Горшков только рукой махнул. Громыко устроился на вполне привычном стуле. Взялся за ручку подстаканника:

— Горячий… Что скажете?

Горшков прищурился. Постучал пальцами по своему чайному прибору.

— Пассажир это.

Громыко молча поднял брови. Адмирал отпил чаю, не заметив, горячий ли, и объяснил:

— Не служил. В море не бывал. Так… Экскурсия на речном трамвайчике. Видно. По взгляду. По тому, как ногу ставит на палубе… Чувствую, меня не обманешь.

— А остальной экипаж?

Адмирал пожал плечами:

— Его нет. Роботы. Вот как тот, что нас лимонадом спаивал.

Теперь уже Громыко принялся пить чай. Долго, мелкими глоточками. Наконец, спросил:

— Как вы полагаете, американцы догадались?

— Риковер мог бы. Но я на него сразу насел, уши заплел. А сенаторов тот парень уже сам чем-то напугал. Видели, как один пистолет у пояса нашаривал? И как поляк лоб вытирал платочком?

— Я вполоборота сидел, не все рассмотрел. Гипнотизер?

— Возможно. Я успел подумать, что пана Збигнева сейчас кондратий хватит.

— Но, мне кажется, в делегации хватало моряков. Догадаются, что неопытен.

Горшков долил стаканы с чаем из плоской бутылочки доверху. Проворчал: