Уже семь лет я живу с Алмой. Поначалу она не выпускала меня даже из пещеры. Потом я стал ходить на охоту. Потом в город и к сестре. Она вообще замечает, что я уже не ее пленник? Что я возвращаюсь только потому, что хочу к ней возвращаться. Хах, наверное, нет. Ведь пока она спит, я могу легко ускользнуть. Но не сделаю этого. Хотя бы потому, что однажды попросила остаться с ней. Я обещал. И останусь, пока она сама не решит иначе.
Все дела были сделаны. Мясо на ужин осталось только пожарить.
Ночью мы пойдем куда-то. Надо поспать.
Без волчат пещера казалось пустой. Даже мой костер как-то не грел.
И тогда, взяв одеяло, я пошел к Алме, расстелил рядом с ней на траве и лег, положив голову на ее хвост, свернувшийся полумесяцем у живота. Темная кожа нагрелась на солнце, и была очень теплой.
Так мы и проспали до вечера.
— Ты хоть можешь сказать, куда мы летим? — сидя у нее на спине, я уже минут пятнадцать наблюдал вид нашего леса с высоты птичьего полета.
Ночь опустилась быстро, и я порой различал только силуэты деревьев и животных. А этот лес, оказывается, очень большой.
— Сам все увидишь.
Вскоре, мы начали спускаться, и, ломая под собой ветки, Алма села на узкий открытый участок без деревьев.
Даже в темноте я видел, как печальны ее глаза. Какая она вся поникшая и слабая, будто заболела. Но когда я спросил ее самочувствие, чудовище уверяло, что все в порядке.
На меня в упор она смотреть не хотела.
Еще утром я заподозрил что-то неладное. Она над чем-то думает. Над чем-то неприятным и больным. Принимает решение?
— Алма, — не выдержал я, и коснулся рукой ее плеча, до которого, наконец, начал дотягиваться, — что с тобой? Я волнуюсь.
От моих слов ей стало еще хуже, и, отойдя от меня на расстояние вытянутой руки, снова посмотрела этим печальным, сапфировым взглядом куда-то сквозь меня.
— Послушай, ты вырос. Стал взрослым человеком. Почти мужчиной. Это так у вас называется? Эта стадия роста?
Я вообще не понимал, к чему она клонит.
— Ну, предположим.
Зашумели листья. Резко похолодало.
— Значит, настал черед тебе сделать выбор, кто ты.