— Не-е-е-т, — прошипел я, — это люди чудовища. Настоящие чудовища. Ты знаешь, что они сделали с моей семьей? С сестрой?
— Да-да, ты говорил, спи.
— Подожди. Я скажу. Ты никогда бы так не сделала. Ты спасла меня. Вытащила из воды, я знаю. Взяла к себе, и исполняла все капризы. Ты никогда не убивала без причины.
— Ты ничего не знаешь, Рэн.
— Я знаю то, что вижу. И пока только я, по праву, могу зваться чудовищем, а не ты. Прости меня…
Холодные губы коснулись моего лба. Или мне показалось.
— Спи, чудовище.
И снова меня поглотила горячка, затянув во сны своими острыми щупальцами.
Возможно, я видел еще много чего интересного в своих сновидениях, но ничего не запомнил. И когда мне стало легче, тоже не запомнил.
Помню, только то, что проснулся на своем месте, у костра, под шерстяным одеялом (откуда оно?) и совершенно голый. Ну, не совсем, на лбу и груди лежали травяные примочки, причем на груди еще теплые.
Я даже покраснел. Неужели Алма все видела… прям все.
Потом понял, что меня с двух сторон облепили волчата, грея своим теплом.
Ладно, надо найти свои вещи.
Боль в костях почти прошла, осталась только общая слабость, и небольшое недомогание.
Вещи нашлись у другого конца пещеры, причем были и новые, словно с базара. Вот удобные штаны, и рубашка даже на меня. Сапоги, ботинки. Где она все это взяла?
Из разрозненных картин в голове, я вспомнил, что слышал еще какой-то голос в пещере. Алма приводила сюда людей? Нет, не может быть. Сюда-то Клио с Айденом попали под большой палкой, а уж мне подобные… невозможно.
Быстро одевшись, я вышел на улицу. Сияло солнце. На поляне зеленела трава. И была уже сухая. Значит, дождь прошел давно. И сколько я сплю?
На моем дереве, почти на самом верху висели пять новых ленточек. Я пять дней дрых. Ничего себе.
А она привязала.
Вот такая она, вся из себя сильная, умная, чудовище, а когда никто не видит, напоминает маленькую девочку-плаксу.