Иной аромат — чуждый, животный, соблазнительный, искушающий, грешный. Уайт.

Жгучая ненависть, жажда расправы. Холод металла под ладонями. Глухой звук удара, кровь. Грохот падения с лестницы, фейерверк перед глазами, душная навалившаяся тяжесть. Барт.

Агония тела.

Агония души.

Мягкая обволакивающая тишина.

Запах книг и пыльного тепла.

С последними, затихающими отзвуками воспоминаний Ольга обрела уверенность. Не сомневалась — в результате падения со стремянки свершился переход её агонизирующей души в чужое тело. Состоялся прыжок в прошлое и возврат в настоящее.

Невероятно, непостижимо, но он произошёл на самом деле.

События и действующие лица заняли свои места.

Сковал страх.

Потому что случившееся невозможно объяснить. Его нужно принять, не колеблясь, не пытаясь уверовать в чудо путём размышлений и рассуждений, не стремясь постичь природу течения времени.

Вмешалось провидение? Для чего?

Чтобы продлить род Бригахбургов? Ольга сделала всё возможное. Неужели ничего не вышло?

Шэйла! — опомнилась она. Что стало с ней? Вернулась ли её душа в собственное тело? Ребёнок! Что стало с ним?

Не то, не то, — вертелось на языке. Не с этого нужно начать.

Мама…

Не та, шаги которой затихли на лестничной площадке и растворились в ночи за захлопнувшейся входной дверью подъезда.

Мама… Другая, которая вдохнула в неё жизнь…

— Ты мать свою не осуждай. Видно, не было у неё другого выхода, — зазвучал тихий голос той, которая вырастила.

Не было выхода, — тёрла Ольга воспалённые глаза, сопоставляя только что услышанную историю её рождения с тем, что веретеном жужжало в сознании.