— Давай, расскажи ей, как её полоумная мамаша ещё и приплатила, чтобы избавиться от неё!

Повернулась к Ольге, не обращая внимания на мать, выталкивающую её в коридор:

— От тебя собственная мать отказалась! Отдала первой встречной! Ты!.. — цеплялась она за ручку входной двери, поворачивая красное потное лицо к младшей сестре. — Ты отняла у меня отца! Теперь за мать взялась, недомерок! Бог тебя правильно наказал!

Ольга схватила со стола красную лаковую коробочку, выбежала на площадку и сунула в руку Светланы. Отчаянно прокричала:

— На, забери! Только не разбрызгивай здесь свой яд! Спросила бы по-человечески, сама бы тебе отдала, — отвернулась, возвращаясь на ватных ногах в комнату.

Села на диван. Сердце рвалось из грудной клетки, поперёк горла встал ком. Он разбухал, перекрывая дыхание. Перед глазами замельтешили чёрные точки, сливаясь в рваные чернильные пятна.

Неожиданно наступившая тишина комариным писком зазвенела в ушах: настойчиво, нудно, противно.

Ольга сфокусировала взгляд на фигуре, опустившейся перед ней на колени.

Мама…

— Бедная моя девочка, — обняла она дочь, прижимая к себе.

Ольга сморгнула выступившие слёзы. Слепо уткнулась в плечо матери:

— Это правда, да?

В ответ услышала тихое, робкое:

— Давно нужно было рассказать тебе… дочка.