– Доктор, я никогда не сомневался, что вы – очень умная женщина, – мягко выговорил Нова. – Потому я делаю вам предложение: если вы исполните то, что нужно мне, – когда исполните, я дарую вам судьбу, которой вы жаждете.

Наконец-то! Вот оно, единственное, что так долго хотела услышать Кирен. Столько слов для простого, краткого и понятного…

– Залем. Вы вернете меня в Залем!

– Сейчас я именно там, – сказал Нова с беззаботной прямодушной жестокостью, свойственной власть имущим. – Закрыв глаза здесь и открыв там, я выйду наружу, к западной обзорной платформе, и посмотрю на закат. Кирен, вы помните закаты Залема? Последние лучи солнца, когда остальной мир погружен во тьму.

Кирен посмотрела прямо в глаза Нове, в черные провалы его зрачков, желая, чтобы Наблюдатель ощутил силу ее взгляда и духа, ее желание, готовность ни перед чем не останавливаться.

– Я полностью в вашем распоряжении, – пообещала она.

Нова вдруг вытянул руку, схватил Кирен за шею и притянул к себе, ко рту Вектора, ее губы; сунул глубоко в ее рот язык Вектора, совершая отвратительно грубый, сладострастный поцелуй. Он походил на укус змеи: жестокий, равнодушный, нечеловеческий.

Когда Нова наконец отстранился, он ухмыльнулся и изрек:

– Запечатано поцелуем[10].

Дрожа, Кирен отпрянула и вытерла помятые губы рукой. Какое мерзкое ощущение во рту! Гнусность. Наверное, от памяти о ней никогда не избавишься. Глаза Вектора задрожали, закатились, он упал на колени и завалился бы набок, если бы Кирен не схватила его за плечи. Он сконфуженно, растерянно посмотрел на нее, так беспомощно, что она почти пожалела его. Но затем злорадно подумала: «Что, ублюдок, тебе понравился мой мир? А со мной так каждый день моей жизни».

Она приподняла его подбородок и заглянула в глаза:

– Вижу, ты пришел в себя. Не будешь ли настолько любезен – не расскажешь мне, с чем – или с кем – я только что заключила сделку?

– Это Наблюдатель, жучок, расположенный в голове – ответил Вектор.

Он оперся руками о бедра, выпрямился, встал.

– И молись своему богу, чтобы у нас получилось сделать то, что он хочет.

Опять «мы». Это оговорка, или он и в самом деле желает, чтобы она поверила? Чтобы решила, будто они в этом деле вместе?

– Чем сильнее и могущественнее я сделаю Гревишку, тем труднее его будет контролировать, – заметила она.

– Контролировать? – повторил Вектор и невесело рассмеялся. – Какой контроль? Пусть убивает.

Он поправил одежду, смахнул с лацкана воображаемую пылинку.

– Давай, за работу.