Честно говоря, влезать в их «пари» с другом Ниткиным Феде совершенно не хотелось. Петя и в самом деле свести друг с другом слишком далеко отстоящие концы. Но что, если они, их страна, их Россия, их «поток», как говаривал профессор Онуфриев — сделалась полигоном, где меряются силами такие вот Онуфриевы с Никаноровыми? И, кто знает — кто ещё участвует в этой борьбе?
«Господи, вразуми меня!..» — горячо взмолился Федор.
…У Корабельниковых дым стоял коромыслом — потому что Петя Ниткин успел первее Федора, и сейчас, словно примерный ученик, сидел на диване, глядя на покрытый листами картона пол, где Лизавета с Зиной и в самом деле в мельчайших подробностях изобразили всю немудрёную обстановку провинциального вокзальчика.
Федя был встречен, проведен и усажен на тот же диван, что и Ниткин. Лизе, похоже, очень нравилась роль хозяйки. Круглолицая Зина смущалась и краснела, глядя на Петю, а вот того, похоже, сейчас занимали только расставленные на картонках куклы.
— Готовы? Готовы? — подпрыгивала Лиза. — Ну, слушайте! Вот это вот — поезд. Это — кусты. Это — кипятильня…
Петя Ниткин внимал Лизавете, словно соловью, а Федор, однако, почти сразу перестал её слышать.
И обязательно ли пришельцы должны явиться именно из того 1972 года? Сколько вообще существует таких потоков? Два? Десять? Тысяча, миллион, миллиард, бесконечность? Как далеко обгоняют его, Феди Солонова, сегодняшний день другие миры? Какой там сейчас год? 2022? 2222? Или вообще невообразимо далёкое будущее, где, — он поёжился, — вот-вот свершится пророчество Иоанна Богослова?.. Или уже свершилось?..
Он смотрел на аккуратных куколок в руках девочек, как они ловко двигали их по нарисованной зале, крутили туда-сюда; и вновь, как и совсем недавно, дома в Сочельник, накатило странное чувство оторванности, отрешенности от всего земного, и Федя вдруг понял, что они, все пятеро, стоят на мосту, тёмное небо над головой, тёмная вода внизу, тускло светят фонари, совсем рядом цокают конские копыта, а Две Мишени, держа руку в кармане шинели, где спрятан верный браунинг, направляется к странной паре — двое немолодых рабочих, один — в поношенном пальто, старой кепке, больших очках и с завязанной грязным платком щекой, словно у него сильно болели зубы…
Глава 13.3
Другой, в короткой тужурке, усатый, резко подался вперёд, заслоняя собой перевязанного. Рука его тоже нырнула в карман, но чуть-чуть запоздала.
Две Мишени выстрелил, раз, другой и третий. Две пули — в грудь усатого, третья — в лоб того, что с очками.
— В Неву, обоих! — рявкнул подполковник.
…И видение оборвалось.
Оказалось, что все трое — и Петя Ниткин, и Лиза с Зиной — застыли вокруг него, глядят с испугом.
— Федя! Федор!
— Очнулся!
— Слава Богу! — это вырвалось у Лизаветы, и она немедля покраснела.
— Ты чего ж не слушаешь? — с некоторой даже обидой сказал Ниткин. — Лизавета с Зинаидой так старались, а ты…
Федор вздохнул. Ну не объяснять же сейчас, при девчонках, что ему привиделось?
Он вновь подумал о тех бумагах, что им вручил профессор Онуфриев, перед тем, как они оказались — или должны были оказаться — в прошлом иного временного потока, в «чужом» 1917-ом, в роковом Октябре, который иные считали началом кошмара и ужаса, а другие — началом становления совершенно новой, невиданной, справедливой жизни.