О, вот и сам Две Мишени, лёгок на помине.

— Прицелились? Готовы?

Тяжело дышит-то как…

— Так точно, господин подполковник!

— Тогда начинай. Как дашь залп, и я свистну остальным.

У «федоровки» с нормальным, не японским патроном прицельная дальность двести саженей, и по всему уже можно стрелять.

— С Богом, братцы, — выдохнул Две Мишени. Снял фуражку, широко перекрестился, и пошёл вниз, ко младшему взводу, на первый этаж.

— Все готовы? — совсем не по уставу и шёпотом спросил Фёдор.

— Угу.

— Да.

— Как есть готовы, господин кадет-вице-фельдфебель!

— Тьфу на тебя, Бушен! — и Фёдор сам, невольно подражая Двум Мишеням, перекрестился. Взял винтовку, вжал приклад в плечо; оптика послушно явила перебегающие всё ближе и ближе фигуры, ага, на мостике целая толпа, а это никак офицер, да, размахивает люгером, командует…

— Ап! — выдохнул Фёдор и палец мягко надавил на спуск.

…Офицер в длинной шинели и германском полевом шлеме взмахнул руками, выронил пистолет и с какой-то нелепой картинностью перевалился через узорные перильца, прямо в неглубокую воду парковой протоки.

Свисток, резкий, режущий — и сразу часто-часто выстрелы снизу, рассыпная дробь! — резкие, частые, «фёдоровки» огрызаются зло и быстро; патронов много, полные подвалы, жалеть их нечего — вообще ничего не жалеть, ни патронов, ни гранат, ни себя самих!

Наступавшие смешались, кинулись кто куда, вперёд, назад, в стороны; парк вроде бы и густой, а как бежать — так некуда, на каждое укрытие по три желающих.

— Одиночными! Только одиночными! — проревел внизу Две Мишени.

Фёдор поймал в перекрестье пулемётный расчёт, пытавшийся установить свой MG08 в беседке. Упреждение — выдох — спуск, и первый номер падает, бессильно повиснув прямо на ограждении.

Часто, хотя и нестройно, захлопали ответные выстрелы. Неприятель залёг. В обычной войне погнали бы вестового — или, если технически продвинуты — дали б знать через полевой телефон, вызывая артиллерию по засевшему в твёрдом месте противнику. Но у этих своя артиллерия под боком — миномёты в броневиках. Конечно, это относительно лёгкие «ланцы», дальность их невелика, по паспорту двести саженей и, чтобы добросить до дворца, броневикам придётся и в самом деле встать под обстрел. Во всяком случае, он, Фёдор, и его команда вполне смогут.

Так и случилось. Цок, цок, шпысь — пули врезались в штукатурку вокруг окон, отлетали целые её куски, иные залетали внутрь, пронесясь над завалами из мешков с песком, взвизгивали настырно и противно. Фёдор поймал себя на том, что постыдно, как считалось у них, пригибает голову выругался, стиснул зубы и постарался поймать в прицел ещё одного пулемётчика, азартно садившего длинными очередями прямо по фасаду дворца.