Пока Йоськина свита не успела перекрыть Феде все пути к отступлению, ещё можно было бежать, но «Солоновы не бегают». Вот почему-то Федя твёрдо знал, что нет, бежать нельзя.

Можно было упасть на колени и просить пощады — как тот гимназист Филиппов, о котором рассказывала Лизавета, но «Солоновы не стоят на коленях».

«Если тебя окружили», — наставлял папа, — «постарайся сбить с ног крайнего, тем самым открыв себе дорогу…»

Нет. Не побегу.

— А он, Йось, обделался, поди! — загоготал конопатый парнишка примерно одних лет с Федей. — Ты, зассыха! Карманы выворачивай!

— Фи, как некультурно, Утюг! Так только бандиты с большой дороги выражаются! — Йоська наморщил нос. — Пусть сперва прощения попросит. Как тот жирняга. Помните, как плакал да в ногах валялся?.. А потом…

— А потом уже карманы! — пискнул самый мелкий шкет. Ему на вид было лет восемь, и уж его-то куда более рослый и крепкий Федя бы свалил, однако пацаненок предусмотрительно прыгал у Бешеного за спиной.

— А потом уже карманы, — согласился Йоська. — Ну, давай, барчук! На коленки встал, быстренько!..

«Солоновы не встают на колени».

Федя не знал, откуда это явилось, оно просто было, и заполнило его всего горячей, кипящей волной.

«Солоновы не встают на колени!»

А если драка неизбежна, то бить надо первым. Это Федор отлично усвоил ещё в Елисаветинске.

— Шо, таки не встанешь? — удивился Йоська. А потом он выхаркнул Феде в лицо какие-то грязные и злые слова, насчёт его, Фединой мамы; слова настолько грязные и злые, что Федор их даже не запомнил; а ещё потом просто размахнулся, картинно, занося правую руку далеко назад; и тут Фёдор, недолго думая, коротким прямым правой двинул Йоське прямо в нос.

Двинул хорошо. И попал — ещё лучше. Голова Йоськи дернулась назад, кепка слетела, а Федя, ничего не видя в багровой ярости, кроме ненавистной физиономии, ударил снова, прямым левым. Он попал и второй раз, в скулу, Йоська на миг потерял равновесие, чуть не шлёпнувшись на спину. Но — ловко извернулся, и сам уже кинулся на Фёдора, несмотря на закапавшую на рубашку кровь. Правую руку он быстро сунул в карман, и хитро замахнувшись, вдруг резко поменял направление, коротко ткнув гимназиста Солонова в подбородок.

Боль ослепила, удар отбросил Федю назад, однако на ногах он удержался — благодаря доскам забора.

Он уже ощущал что-то тёплое, струящееся по шее, однако замахнулся снова.

Где-то рядом заливисто раскатилась трель свистка. Кто-то гневно крикнул; и кто-то из Йоськиной своры завопил «Атас!»

И все они кинулись врассыпную.

Но Федя этого уже не очень видел, потому что к нему подбежал какой-то офицер в форме, дворник в сером фартуке; чьи-то руки подхватили его, кто-то быстро сказал:

— Рассечение, глубокое…