- Ты способен, - нарушил тишину голос Астильбы. - Твоих сил теперь хватит и для большего.
- Это чуждые силы, которыми я ещё не успел овладеть, - покачал головой Пятый. - Я не уверен, что не уничтожу собственный лес силами, которых не понимаю. Я не могу поручиться, что не причиню вреда нашему народу. Но я прекрасно осознаю, что мы не в силах обойтись без жертв. Что лучше? Сомнительный союз с чужаками, что могут предать и пролить нашу кровь, или собственное гарантированное предательство и кровь наших братьев и сестёр на руках? Мы навсегда разрушим единство народа.
- Навсегда, - эхом повторил трибун, и его рычащий бас придал этому простому слову особую тяжесть. Кадьяк наклонил голову и опустил уши, осознавая всю губительность подобного развития событий.
- Между возможной бедой и неизбежной катастрофой я выберу первое, - закончив говорить Пятый переводил пытливый взгляд с одного члена совета на другого.
- Красные орки, что когда-то убили тебя, теперь часть Картоса, - ненавидяще проговорила Шестая. - Предлагаешь просто впустить их в наши земли?
- Предлагаю поговорить с Первой, примирить Совет и добиться от послов таких условий союза, при которых наши границы откроются лишь для тех, кто заслужил уважение народов леса. Мы ограничим нашу помощь Империи, закрепим преимущество собственных законов на нашей территории. Для того мы и нужны на переговорах, чтобы защитить свою землю, пусть и как часть империи Картос.
Трибун Кадьяк тяжеловесно опёрся лапами на стол, разглядывая карту так, словно впервые её увидел.
- Я, Кадьяк, - вдруг зарокотал он, - вступая в ряды Легиона...
- ... клянусь, - подхватил Ульвер, - не запятнать чести воина...
- ... до последнего вздоха защищать наши народы и Лес, - хором повторили слова присяги остальные ирхи.
Опять наступила тишина, которую опять же нарушил Кадьяк.
- Портулак прав, Шестая, - глядя на Астильбу сказал он. - Времена меняются. Наша стратегия была рассчитана на неожиданное нападение. Теперь же, когда Хранитель свободен и Седьмой знает слишком много, мы не можем следовать изначальному плану. Война принесет лишь смерть, горе, и... - он помолчал, а потом неохотно признался:
- Мы её не просто проиграем - мы можем потерять всё. И Лес, и Древо, и Горы. Мы - это не только те, кто с тобой, Астильба. Мы - это народы. Понимаешь? - он уперся взглядом в глаза Шестой.
Жутковатые глаза чернокнижницы зло сузились:
- Мы все, каждый из нас пошёл на жертву. Мы приняли в себя Мрак, чтобы стать сильней и защитить лес от чужаков. Мы знали, что будем изгнаны. И теперь вы говорите, что чужаки будут ходить по земле, которая больше не примет нас?!
В голосе её клокотал гнев, глаза свирепо сверкали, а пальцы судорожно искривились, словно когти хищной птицы. Стоявший рядом Портулак взял её руки в свои и тихо произнёс:
- Достаточно жертв.
Искажённое яростью лицо чернокнижницы разгладилось, гнев отступил.
- Слова Пятого всегда были мудры, - произнёс Второй. - Я рад, что Серые Земли не изменили его. Мы должны восстановить Совет и заставить Картос принять наши условия союза. Что до изгнания... Ничто не напрасно. Мы можем поселиться за Завесой и охранять границы нашего леса.
Кадьяк солидно кивнул, соглашаясь с его словами.