Окончательно укрепив свою власть на территории Нагорья, Эзана энергичными мерами приводит к покорности народы прилегающих к Нагорью пустынных равнин.
Крупнейшим из них были бега. Об усмирении их рассказывает билингва Эзаны[123]. Теперь Эзана уже настолько силен, что может изменить традиционные методы «умиротворения». Когда бега восстали, он посылает против них войско под командованием своих братьев — Ше"азана и Хадефа[ха]; характерно, что Эзана не идет в поход лично, как это делал он прежде. Бега «сложили оружие»; даже этот многочисленный народ не считал теперь возможным сопротивление Аксуму. Под конвоем аксумитов к Эзане были препровождены в полном составе шесть племен бега со своими «царями», женами, детьми и скотом. Переселение длилось целых четыре месяца. В дороге переселенцы получали пищу и напитки по точно определенной норме. В Аксуме они предстали перед Эзаной и, очевидно, снова подтвердили свою покорность. Теперь милость Эзаны не имела пределов: он не только не продал бега в рабство, не только оставил им их семьи, скот, их племенное единство, но и приказал выдать шести «царям» 25 140 голов крупного рогатого скота, одежду и пищу. Эти шесть племен, составлявших значительную часть бега, были переселены в «землю Матлия» (греческого текста)[124], или «землю БЙРН» (обоих эфиопских текстов)[125]. Возможно, это территория средневекового и нынешнего Бегемедера (что буквально значит «земля бега») на восточном берегу озера Дана. Это была южная граница Аксумского царства. Соседний с Бегемедером Агаумедер («страна агау») также подчинялся аксумским царям. По свидетельству Козьмы Индикоплова, аксумский царь посылал караваны в Сасу через посредство подчиненного ему «архонта Агау»[126]. Таким образом, бега были поселены в пограничной области, экономически связанной с Аксумом, в окружении лояльных племен (агау, семьёй и др.). Оставшиеся на родине бега были ослаблены переселением части своего народа и надолго отказались от борьбы.
В этой надписи Эзана предстает на вершине своего могущества: «мятежные племена смиряются, отказываясь от продолжения борьбы, царь переселяет их на огромные расстояния, легко дарит вчерашним мятежникам большие богатства (землю, скот, одежды), по одному слову Эзаны переселенцев в пути снабжают пищей в достаточном количестве; богам он приносит ценные дары — золотую, серебряную и бронзовые статуи, участок земли.
Из всех надписей Эзаны билингва имеет наиболее явную пропагандистскую направленность, причем пропаганда обращена в первую очередь к иностранному читателю. Греческий текст занимает почетное место. Он выполнен наиболее тщательно в стилистическом и палеографическом отношении. В содержании текстов есть характерные различия. В греческом тексте меньше откровенного хвастовства. Восхваляется только бог Арес (Махрем). Во всех остальных случаях текст избегает хвалебных эпитетов. Он кончается сообщением о принесении даров богам. Эфиопские варианты предпочитают более цветистые выражения и частные подробности, подчеркивающие щедрость царя.
Кроме того, в эфиопских текстах билингвы есть дополнение, отсутствующее в греческом. Сначала идет сакрально-юридическая формула. Кара грозит тому, кто соскоблит надпись, чтобы написать новую, или переместит стелу, или низвергнет ее. Тот же, кто почтит ее, да будет благословен. Затем следует сообщение о цели надписи («мы поставили ее, чтобы так о нас говорилось, о нас и о нашем городе») и о посвящении Махрему надела земли и каменного трона (в греческом тексте говорится лишь о посвящении металлических статуй и самой надписи). В демонстративной заботе царя о славе города можно видеть зачаток «демагогической формулы». Самая ранняя из подобных «демагогических формул» содержится в «монотеистической» надписи Эзаны (см. ниже), и в надписях на некоторых его монетах.
Следующая надпись Эзаны[127] рассказывает о разгроме государства геэзов («царства Агуэзат»). Аксумский царь отправился в поход на Атагау, укрепляя свою власть на окраинах Нагорья. Геэзы со своим царем Абба-Альке"о должны были сопровождать аксумское войско. Но во время похода обнаружилось их «коварство». Воспользовавшись как предлогом какой-то формой непокорности со стороны геэзов, Эзана посылает свои «армии» разорить их страну. Абба-Альке"о был задержан и скован цепью с «носителем его трона». Если даже Абба-Альке"о и был когда-нибудь выпущен на свободу, его положение как вассала Аксума не могло не измениться. Геэзское царство было разгромлено и, вероятно, прекратило свое существование. По-видимому, оно было полностью поглощено Аксумом, который сам некогда вышел из его недр.
Разгром царства геэзов имел важнейшее значение для укрепления власти Эзаны. После разгрома крупнейшего из местных княжеств аксумиты стали полнее контролировать положение в Северной Эфиопии; теперь, не боясь широких коалиций, они могли поодиночке подавлять сепаратизм окраинных племен. Некоторые из этих племен, вероятно, были поглощены Аксумом и включены в состав аксумского народа. Так произошло, кажется, с народом метын. Известные выгоды от объединения с Аксумом и создания Аксумской державы получили и другие, особенно городские торговые общины.
Эзана железной рукой привел к покорности и племена Восточной пустыни. Четвертая надпись Эзаны рассказывает о карательной экспедиции против Афана[128]. Предлогом для похода послужил весьма характерный случай: афанцы разграбили аксумский торговый караван и вырезали сопровождавших его людей. Несомненно, этот караван шел к соляным озерам Данакиль, откуда караванный путь продолжался через оазис Аусса и Харарско-Черчерскую плодородную область к Ладоносной и Кориценосной землям.
В ответ на это Эзана посылает армии, которые разгромили Афан (или по крайней мере четыре его народа), взяли в плен алита (очевидно, титул правителя) с его детьми, захватили огромную добычу — пленных и скот. В заключение надписи сообщается о принесении жертвы богу Махрему, о посвящении каменного трона богам и т. д.
Последний этап завоеваний Эзаны описан в «монотеистической» надписи. Укрепив свою власть на территории Северной Эфиопии, подчинив соседние пустынные страны, Эзана обращает свое оружие и свою дипломатию на запад, в нильскую Нубию. Как видно из титула Эзаны, он считал себя владыкой Касу.
К этому времени эту страну, разгромленную аксумитами, теснимую блеммиями, заселили ноба (нобаты, или нубийцы). По-видимому, пришли они с юго-запада из современного Кордофана, где до сих пор живут родственные им племена.
Вероятно, Шинни неправ, делая упор на насильственное завоевание ими страны[129]. Кирван, следуя Шинни, совершенно напрасно приписывает надписи Эзаны утверждение, что ноба являлись врагами Касу. На самом деле, кроме ноба, в Касу, согласно надписи, нет иных народов. Города бывшего Мероитского царства названы «городами ноба» (см. ниже). Врагами ноба выступают совсем другие народы, но не касу-мероиты (см. ниже). Это говорит о том, какое значение приобрел пришлый элемент в Нубии уже к середине IV в. Археологические данные полностью подтверждают вывод о «нубизации» Мероитского царства к середине IV в. На севере, где мероитское население меньше пострадало от аксумского нашествия, мероитский элемент был значительнее и в местной культуре того времени (так называемая культура группы X) лучше прослеживаются, наряду с негро-суданскими, мероитские, а также римско-египетские черты[130].
Центрами новых государственных объединений были старые мероитские города, в частности Алва и Даро. В них, очевидно, сохранилось и старое мероитское население, в частности крестьяне и жрецы. Со временем они слились с нубийцами. Эти последние делились на две основные группы: северную и южную. Впоследствии часть тех и других образовала еще одну этнографическую группу.
На севере обосновались те, которых Эзана называет «красными ноба» (см. ниже). Несомненно, это создатели «культуры группы X», «нобаты» Прокопия, правителем которых стал впоследствии Силко, автор греческой надписи из Элефантины[131]. Силко (см. ниже) называет южных ноба «другими нобатами» Для Эзаны, подданные которого имели дело в основном с южанами, они просто «ноба». Кроме ноба в нильской Нубии уже с III в. начали оседать блеммии-беджа. Силко также упоминает в надписи блеммиев в Нубии[132].
Богатство и политическая слабость Нубии делали ее заманчивой добычей в глазах аксумитов, а громкое историческое имя Касу придавало захвату Нубии особый политический смысл. Здесь находились основные массивы плодородных земель — «остров» Мероэ, настоящая житница Восточного Судана; здесь были богатые и древние города, в том числе, Алва и Даро; здесь проходили торговые пути на запад и юг, в негритянские страны. Алва и Даро становились соперниками Аксума за влияние на пограничные народы и торговлю с Юго-Западной и Западной Эфиопией. Это соперничество явилось не только одной из причин, но и ближайшим предлогом для похода Эзаны.
По словам надписи, «народы ноба» «восстали и возгордились». «Они нападали на народы мангурто, и хаса, и барйа, и на всех. И дважды и трижды они нарушали свои клятвы и убивали своих соседей безвинно»[133]. Эти соседние народы вовсе не составляли населения Нубии-Касу, а населяли области современной эфиопско-суданской границы, к северу и югу от оазиса Касала. Эзана считал их своими подданными и взял их под свое покровительство. Он послал своих представителей или посланцев и доверенных лиц «для расследования их (ноба) преступлений». Независимо от того, к каким результатам привело бы расследование, самый факт посылки аксумских представителей имел важное политическое значение: царь Аксума выставлял себя верховным арбитром и гегемоном враждующих сторон. Нубийцы отвергли притязания царя: они с позором прогнали его представителей, отняв у них оружие и одежду. Тогда Эзана снова послал им «предостережение», требуя «прекращения их преступных дел»; вероятно, аксумский царь напомнил нубийцам и о своих притязаниях на господство в Касу и потребовал их полной покорности. Они снова отказались подчиниться, притом в оскорбительной форме. Так рассказывает надпись Эзаны — единственный источник, описывающий эти события. Как мы видим, Эзана старается показать себя великодушным и справедливым государем, который стремится к миру и благополучию подвластных ему народов; но враги и мятежники сами, переполнив чашу терпения, вызывают на себя его гнев: «И когда они предпочли войну, я пошел на них войной».
Нубийцы считали себя недосягаемыми для аксумского оружия. По словам надписи, «народы ноба» говорили: «Они (аксумиты) не перейдут Такказе (Атбары)». Сюда, как следует из дальнейшего описания, ноба отправили сильное войско, стремясь воспрепятствовать аксумитам переправиться через реку. На берегу Атбары, у брода Кемальке, произошло первое сражение. Нубийцы были наголову разбиты. «И я сразился с ними на Такказе, у брода Кемальке, — рассказывает Эзана. — Здесь я обратил их в бегство. И я, не останавливаясь преследовал бегущих 23 дня, убивая, захватывая в плен и беря добычу». По дороге аксумские воины грабили и разоряли страну, сжигая города и деревни. Они вышли на берег Нила; здесь у слияния Нила и Атбары, произошло новое сражение. Нубийцы были снова разбиты, многие попали в плен; аксумиты потопили нубийские суда, переполненные женщинами и детьми, разгромили склады пищи и хлопка, выбросив в реку запасы этих продуктов. Были убиты четыре вождя, жрец, или «господин», т. е., очевидно, священный царь, разорены храмы, в которых были разбиты статуи богов, захвачено большое количество драгоценных и других металлов, скота, рабов, одежды и других богатств. Два вождя, пришедшие в лагерь аксумитов, были задержаны как соглядатаи.
Затем войско Эзаны разделилось. Уже на следующий день после сражения в устье Атбары отдельные отряды были посланы вверх по Нилу, в Южную Нубию. Они разорили «кирпичные» города Алва и Даро, множество «соломенных городов», захватили добычу и благополучно возвратились на север, «устрашив врагов и покорив их». Тогда некоторые из вернувшихся отрядов и несколько новых были посланы вниз по Нилу, в Среднюю Нубию. Они захватили Табито, Фертоти и «царский» город, очевидно Каву, а также четыре «соломенных города». В походе они дошли до границ «красных ноба» (на севере) и вернулись с большой добычей. Установив посвятительный трон у слияния Атбары и Нила, против города, «построенного из кирпича… на острове», Эзана вернулся в Аксум. Устрашенная и разоренная Нубия[134], по крайней мере Южная и Средняя, должна была признать его власть. Однако Эзана не говорит, была ли страна обложена данью.
В этом походе Эзана показал себя талантливым полководцем. Он действовал решительно, смело и быстро, а его испытанные воины показали себя непобедимыми. Он по праву мог заявить: «Нет у меня врага ни явного, ни тайного, нет врага, подчиненного мне» (буквально: «Нет врага, который стал бы передо мной и позади метя; нет врага, который бы следовал»)[135].
Так было не только на Африканском континенте, где после нубийского похода ни один правитель не смел противиться Эзане; южноаравийские цари, которые считались его вассалами, также предпочитали сохранять с Аксумом наилучшие отношения, не отвергая прямо его притязаний и не навлекая на себя его гнев. Они нуждались в поддержке аксумитов против внешнего врага — мировой Персидской державы и ее аравийских союзников. В надписях Эзаны ничего не говорится о его войнах в Южной Аравии. Намек на них содержится только в одном латинском источнике, современном Эзане. Это «Полное описание мира и его народов», составленное, как видно из упоминаемых в нем событий, в 350 г.[136] Первые двадцать параграфов «Описания» даны в форме итинерария и, по-видимому, являются дополненным переводом греческой подорожной. В § 18 указан путь из Индии в Южную Аравию и Аксум. Южная Аравия именуется Малой Индией (