За-Хекале назван «человеком, сведущим в эллинских науках», т. е. не чуждым греческой образованности. Ни один правитель больше не характеризуется так в «Перипле». Ни один из них, вероятно, не соприкасался так близко с греко-римскими купцами, как За-Хекале. Основой «эллинских наук» было знание греческого языка. Все дошедшие до нас надписи ранних аксумских царей, кроме одной надписи Гедары (см. выше), составлены по-гречески. Даже Эзана пользуется греческим языком в билингве. Еще дольше сохранялись греческие надписи на аксумских монетах. В ранней аксумской архитектуре и скульптуре также заметно греко-римское влияние[99]. Налицо известное стремление аксумской монархии к культурному и идеологическому сближению с греко-римским миром.

Фразу Псевдо-Арриана можно истолковать и следующим образом (в духе христианской фразеологии): За-Хекале был искусен в «эллинских», т. е. языческих, «искусствах»: мантике, магии и пр. Однако в «Перипле» не заметно христианского элемента. Поэтому такое толкование маловероятно.

Псевдо-Арриан говорит о За-Хекале с большим уважением. Купцу не нравилась расчетливость царя, но он спешит добавить, что «в остальном [За-Хекале] человек вполне достойный».

Из «Перипла» видно, как процветала при За-Хекале торговля Адулиса с Римской империей, а также с Южной Аравией и Индией. Римские торговцы проникали и во внутренние районы царства. Сам Псевдо-Арриан был только в Адулисе, но знает расстояние до Колоэ и Аксума. Близ Аксума найдена греческая посвятительная надпись одного Аврелия и двух Антонианов, причем один из Антонианов назван святым (род. падеж — "αγιον) [100]. Судя по именам и палеографии, это римские вольноотпущенники первой половины III в.

К царствованию За-Хекале относится клад кушанских монет, открытый в 1940 г. в монастыре Дабра-Даммо (северо-восточнее Аксума). Это весьма древний христианский монастырь, процветавший уже в раннем средневековье. Клад состоял из 104 золотых монет. Из них 5 оказались двойными золотыми динариями Вимы Кадфиза II, 5 — золотыми динариями Канишки, 88 — такими же динариями Хувишки и 6 самых поздних — золотыми динариями Васудевы I[101]. Таким образом, Хувишке принадлежало примерно 84 % всех монет клада, а его преемнику — Васудеве I — лишь более 5 %. Такое соотношение можно объяснить лишь тем, что клад был накоплен в первые годы царствования Васудевы I, когда в обращении было еще мало монет его чеканки. Васудева вступил на престол примерно в 220 г. Наверное, все кушанские монеты были вывезены из Индии вскоре после этой даты, около 222 г. Через некоторое время деньги попали в Дабра-Даммо и были здесь спрятаны. Характерно, что вместе с ними не оказалось ни римских, ни персидских монет; следовательно, клад более не пополнялся и был помещен в Дабра-Даммо вскоре после 222 г.

Вместе с монетами были найдены остатки украшенной золотом шкатулки, судя по описанию, типично аксумского стиля. Наверное, владельцем клада был аксумит. Должно быть, он совершил путешествие в Индию, продал там свои товары, а деньги, вырученные за них, привез домой. Почему клад оказался в Дабра-Даммо? Трудно предположить, что около 230 г. здесь уже существовал христианский монастырь. Христианство в Эфиопию проникло ста годами позднее. Вероятно, на месте будущего монастыря уже тогда было горное языческое святилище вроде тех, которые известны в Южной и Северной Аравии. Трудно сказать, была шкатулка с монетами принесена в дар божеству горы или же она принадлежала жрецу, совершившему путешествие в Индию. Большая стоимость клада говорит скорее в пользу последнего предположения. 104 монеты на сумму 109 золотых динариев плюс драгоценная шкатулка — это целое состояние, на которое можно было приобрести имение средней величины.

Во всяком случае, находка кушанских монет свидетельствует о торговых связях молодого Аксумского царства с Индией уже в первой четверти III в.

Псевдо-Арриан упоминает индийские товары и индийских купцов, приезжавших, правда, не в Адулис, а в восточноафриканские порты, расположенные южнее его. В то же время факты свидетельствуют о торговых плаваниях аксумитов в Индию. Многочисленные археологические находки, в том числе шкатулка из Дабра-Даммо, свидетельствуют о высоком развитии ремесел в Северной Эфиопии II–III вв.

На побережье владения За-Хекале, по Псевдо-Арриану, простирались от земли мосхофагов (у современного Суакина) до «остальной Барбарии», возможно, до Баб-эль-Мандебского пролива. В Аравии аксумских владений «Перипл» не отмечает, но в южной Тихаме царствует Кари"ба"ил. Неизвестно, как далеко владения За-Хекале простирались в глубь Африканского материка; «Перипл» вообще не знает Эфиопского нагорья далее «метрополии аксумитов».

Период истории Аксума с 220 по 270 г. не освещен письменными источниками. Неизвестно, какие из монументальных сооружений Аксума и других североэфиопских городов можно датировать этим периодом. То же самое можно сказать и о надписях.

Следующий период, около 270–320 гг., известен несколько лучше. Вероятно, именно к этому времени относится западная группа аксумских дворцов, платформа Бета-Гиоргис с гигантскими стелами и, может быть, циклопическая плита — величайшие из монолитных сооружений Аксума. Может быть, в то время слава Аксума впервые достигла Ирана. В коптском переводе «Глав» пророка Мани (216–276) апостолу манихейства приписываются слова: «Суть четыре великие царства на свете: первое — Вавилон (Месопотамия) и Персия, второе — царство римлян, третье — царство аксумитов, четвертое — царство китайцев»[102]. Итак, Аксумское царство поставлено в один ряд с великими империями тогдашнего мира: Китайской, Персидской и Римской. Если соответствующее место действительно относится к периоду проповеди Мани или хотя бы навеяно событиями того времени, оно иллюстрирует престиж Аксума в Иране около 270 г.

В конце или последней четверти III в. Аксум начинает чеканку собственной монеты. До того времени в Эфиопии имели хождение лишь иностранные монеты Римской империи[103], Кушанской империи (клад в Дабра-Даммо) и Сабейского царства[104], а также примитивные формы денег. Чеканка собственной монеты имела политическое значение. Медную монету выпускали многие города Римской империи, вассальные царства; серебряную монету чеканили вассалы персидского шахан-шаха; но выпуск золотой монеты был привилегией римского, персидского и кушанского императоров. Только независимое, сильное и богатое государство имело собственные золотые деньги. Аксумские цари, начав чеканить монету, сразу же пустили в обращение три металла: золото, серебро и медь (бронзу). Этим они поставили себя в один ряд с величайшими монархами тогдашнего мира.

О времени, к которому относится начало аксумской чеканки, можно судить лишь по форме и весу монет. Монеты первых аксумских царей подражают римским последней четверти III — начала IV в., особенно монетам Диоклетиана и вассальных царей Востока. Другой метод определения начала чеканки менее надежен. Эзана вступил на престол около 325–330 гг. (см. ниже). Известны монеты следующих его предшественников: Эндубиса (Еνδυβις), Афилы ("Аφιλας), Усанны I (Ουσαννας, Ουσανας) и Вазебы (). Следовательно, Эзана был пятым аксумским царем, чеканившим монету.

Допустим весьма произвольно, что в среднем каждый из предшественников Эзаны царствовал 10–15 лет (для Аксума эта цифра представляется средней); в таком случае чеканка началась примерно за 50 лет до Эзаны, т. е. около 270–280 гг., но, может быть, и в 285–290 гг., ближе к первой дате.

В надписях Эзана сообщает имя своего отца — Элла-Амида[105] (или Але-Амида). Оно известно по спискам царей Аксума[106]. На монетах оно не встречается. Однако все известные имена царей Аксума делятся на простые (Эндубис, Афила, Усанна, Эзана и др.) и описательные (Элла-Амида, Элла-Асбеха, Элла-Габазе и др.), иричем одно лицо могло носить как то, так и другое имя (Калеба называли также Элла-Асбехой). Поэтому возможно, что Элла-Амида и Вазеба — одно и то же лицо.

В период с 270 по 320 г. и позднее, при Эзане, экспансия Аксума направляется на северо-восток, в Нубию и к границам Египта. В 249 г. беджа совершили нападение на Фиваиду и были с трудом отброшены войсками императора Деция. Не стояли ли аксумиты за спиной своих соседей и вассалов беджа? В 268 г. беджа снова вторглись в Египет, вероятно, по соглашению с антиримскими силами[107]. В Египте и Сирии шла война между армиями пальмирской царицы Зиновии, арабами, беджа, египетскими повстанцами во главе с Фирмой, с одной стороны, и легионами Рима — с другой. Однако император Аврелиан разгромил антиримскую коалицию, поддержанную Персией, подавил восстания и разрушил Пальмиру. В 274 г. он вернулся в Рим, где был устроен триумф, описанный много позднее так:

«Впереди шло двадцать слонов, двести различных прирученных диких животных из Ливии (Африки) и Палестины… четыре тигра, жирафа… восемьсот пар гладиаторов, не считая пленников из варварских племен, блеммии, аксомиты (аксумиты), счастливые (южные) арабы, [38] индийцы, бактры, иберы, сарацины (северные арабы), персы — с произведениями своих стран»[108].

Блеммии, сарацины и отчасти персы были в числе союзников Зиновии; они могли быть захвачены в плен на поле боя. Но о сражениях с народами Кавказа, индийцами, серами и аксумитами не могло быть и речи. Очевидно, эти народы участвовали в триумфе в составе поздравительных посольств, поэтому они и несли «произведения своих стран» в дар императору. Флавий Вописк далее утверждает, что авторитет Аврелиана стоял чрезвычайно высоко среди восточных народов. Не только подданные Империи, но и «сарацины, блеммии, аксомиты, бактры, серы, иберы, албанцы (Кавказа), армяне, даже индийские народы чтили его почти как воплощенного бога»[109]. Аврелиан, действительно, первым среди римских императоров провозгласил себя богом.

Флавий Вописк повторяет какой-то не дошедший до нас источник, и в его сообщении много неясного. Император Аврелиан царствовал так мало (270–275), что к 272–273 гг. серы Китая или Средней Азии, индийцы и бактры не могли направить к нему свои посольства. Царствование его предшественника также было очень коротким. В течение всей второй половины III в: не римские императоры, а царь и царица Пальмиры олицетворяли римскую власть на Востоке. Очевидно, именно к ним и были направлены посольства аксумитов, серов и др.

Конти-Россини предположил, что аксумиты вместе с блеммиями-беджа и арабами-сарацинами являлись союзниками Зиновии; по его мнению, к этому времени относится Адулисская надпись; аксумитов, участвовавших в триумфе Аврелиана, он считает пленниками[110]. Более поздние авторы отождествляли аксумского царя, союзника Зиновии, с Сембритэсом. Однако все эти предположения должны быть отброшены, так как авторство Адулисской надписи неизвестно, а время ее создания вряд ли совпадает с царствованием Зиновии.