– Просто для сведения, Лэндон, – протянул я, – семье Гилберт стоит забыть о близкородственных браках минимум на три поколения. Разумеется, если вы не планируете ваших детей обручать с кем-то из чародеев или с какой-нибудь зубастой хреновиной из Чащи.

– Близкородственных?… – симпатичное лицо удивленно вытянулось, а потом губы растянулись в ликующей (и таки да, очень даже гилбертовской) ухмылке. – Так значит, я был прав, Лисандра…

– Все мы были правы, – оборвал его Тай и постучал пальцем по лбу. По своему, но хотелось явно по лэндонову. – Что там с оленем, Гилберт?

– Чуйка с оленем, – скривился он – Зуб даю, это он нашёл Лили и утащил куда-то. Почему – не знаю.

Да потому что в твоей родне сами мойры ходили.

Мойры, дочери самой ночи, согласно легендам Чащи, были прядильщицами судеб и древними пророчицами. Дар предсказаний Гилберты давно утратили, а вот так называемая «чуйка» осталась. Иначе как ещё объяснить редкостную живучесть ушлой семейки и поразительную удачу в обстряпывании всяких делишек? Впору завидовать… впрочем, я и завидовал, что уж. Все завидовали.

– Ну раз чуйка, то пошли, – бросил я, толкая знакомую дверь общежития чернокнижников. Ну прямо как тут был, даже ностальгия нахлынула… Совсем немного, потому что предаваться воспоминаниям совсем некогда.

– Куда? – удивленно поинтересовался Лэндон.

– Чуйку твою проверять. На правах родственника.

Холл чернокнижников был непривычно безлюден. Не иначе как племянничек озаботился, настойчиво убедив своих подопечных разойтись по комнатам. Умница, а не племянник – эффектное появление я запланировал на завтрашнее утро и не хотел загодя портить сюрприз. Краем глаза заметил, как попыталась подняться с кресла бледная Октавия, как дёрнулся навстречу сидевший возле неё Ричард Фарли. Жестом велел оставаться на месте – помощи от них сейчас никакой, а вот отдохнуть девчонке Кейнов нужно. Она умница, без шуток, но с семейным безрассудством надо что-то делать. Два демона сразу, мать моя Царица!..

– Садись, – велел я Лэндону, едва мы очутились в комнате Тая, и взмахом руки придвинул к себе небольшой чайный столик. Повернулся к Таю. – Мне нужны чаша, обсидиановый кинжал, рунные камни и аконит. Быстрее!

Тай коротко кивнул и бросился к шкафу. У него ушло меньше тридцати секунд на то, чтобы найти всё нужно и даже разложить все в нужном порядке. Три камня с выбитыми на них рунами, керамическая чаша внутри получившегося треугольника, толчёный аконит в самой чаше. Нож – по левую руку от меня.

Я сел напротив недоверчиво глядящего на нас Лэндона.

– Рукав выше. Левый – поиск всегда идет от сердца. Тай, наложи щиты вокруг нас – защита Академии на магию крови сработает только так. Ты, – я снова вернул свое внимание младшему Гилберту, едва вокруг нас повисла слабо мерцающая пурпурно-красным сфера – фамильная защита Сангстеров, – представь леди Лисандру, какой ты её видел в последний раз. Её лицо, эмоции. Прикинь, о чём она могла бы думать в тот момент. Живо!

Лэндон кивнул и даже зажмурился. Я споро резанул ножом по своей руке – кровь некроманта отлично замещает жертву, искать по замку какую-нибудь живность мне недосуг. Надеюсь, щиты Тая выдержат – не хочу объясняться с Ливингстоуном и злыдней Чейз.

Кровь капнула в чашу. Аконит задымился, потемнел, а потом и вовсе осыпался на дно чаши темным пеплом.

– Продолжай думать о Лисандре, – велел я, когда Лэндон любопытно приоткрыл один глаз. Дёрнул его руку на себя, полоснул наспех очищенным ножом вдоль предплечья – крови на поиск нужно прилично, а цедить по капле из пальца было некогда.

Лэндон зашипел от боли, но руку не отнял. Кровь закапала поверх остатков аконита, снова задымилась, только уже не едко-серым дымом, а ярко-изумрудным. Кровь от крови Найтстаров. Щиты Тая застонали, затрещали, один из слоев всё же не выдержал, растворился, когда дым поднялся вверх.

Я выматерился, мысленно отметив, что племянничка надо бы научить чему поприличнее, а его папаше ввалить как следует – мало таскал сына в поле, растит белоручку…

Изумрудный дым обратился картой. Точнее, схемой Академии со всеми возможными её ходами и лазейками. Лэндон, вмиг забыв о боли, приоткрыл оба глаза и изумленно вытаращился на эту инсталляцию. И впрямь красиво, цвет интересный… Самая яркая точка вдруг отделилась от остального рисунка – судя по очертаниям, от того места, где находились общежития тёмных. Облетела всё изображение, зависла возле часовой башни и решительно направилась внутрь. После чего вдруг замерла.