Тут Николаев и поведал мне один случай:
— Однажды в Америке сопровождавший меня профессор говорит: «Мистер Николаев, я должен перед обедом помолиться». А я ему провел литургию на латыни и старославянском, и он с час стоял ошарашенный...
— Но в церковь-то Николаев не ходил?
— Не пропустил ни одного крестного хода!
— Невзирая на все ограждения милиции и комсомольские оперотряды?
— А что? «Комсомольцев не пускают, — Алешин опять копирует деда, — а мы с Иван Иванычем — два старичка, на нас и внимания не обращают...»
С Иваном Ивановичем Макаровым они были закадычные друзья. Тот был самородок из рабочих, дед уважал его за золотые руки.
— Николаев — это эпоха... Он — потрясающий. У Буденного очередная внучка поступала в институт. Выбор пал на Бауманский. Дело было в 1965 году, Николаев только стал ректором. Семен Михайлович приехал к нему, а Николаев стал валять дурака.
— М-м-м, боюсь, возможности наши ограничены... Так что ничем не можем помочь...
Маршал пошел пятнами. После беседы в таком духе он быстро уехал, а дед потер руки: надо с него слупить миллионов двенадцать на строительство... Слупил!
Тактик был выдающийся! Заседания Сварочного совета вел как дирижер. Острые углы обходил по лезвию ножа. Чувствует, что нарастает большая склока, спохватывается:
Иными словами, выясняйте свои отношения сами... Потом будет ахать: жаль, меня не было, я бы повел дело по-другому...
В прежние годы многие женщины добивались Николаева. Он был мужчина видный, глаза горят — красавец...
— Знаете, Николай Павлович, — рассказывал как-то Георгий Александрович, — одна дама хотела меня обратать. Был я у нее в гостях, так спрятали мое пальто, надеялись оставить. Я вышел в пиджаке, сел в метро, доехал домой. Пальто потом вернули. Так и не обратала...
— Никогда не забуду выборы Николаева в академики, — продолжает Алешин. — Я был задействован, как теперь говорят, в «выборном штабе кандидата». Георгий Александрович выдвигался по отделению физики, химии и технологии неорганических материалов. На одно место претендовали 17 человек. Конкурсная комиссия рекомендовала для выборов троих.
Академиком — секретарем отделения был Николай Михайлович Жаворонков. Начинает заседание. Дает характеристику первому кандидату и тратит на него полторы минуты. На второго тоже уходит полторы минуты. Наконец переходит к Николаеву:
— Товарищи, Георгия Александровича нет необходимости долго представлять... — и следует речь на четыре с половиной минуты. Ага! Члены отделения уже знают, откуда ветер дует.
Начинаются выступления. Сторонники кандидатов выступают один за другим. Слово берет Борис Евгеньевич Патон.
— Николаев, конечно, не патриарх, но уже близок... — и льется песня во здравие Георгия Александровича.