Такое название было дано студентами кафедре сопротивления материалов, которая всегда была требовательной к ним, особенно во время экзаменов. В дореволюционный период один из директоров Училища давал официальное разрешение студентам вступать в брак после сдачи ими экзамена по сопротивлению материалов. Уже этого достаточно для страха и трепета перед этой наукой.
Наука действительно в некотором отношении трудная. Она не терпит, в отличие от математики и многих других дисциплин (пусть не обижаются на меня их представители), применения матриц при решении сложных вопросов, т. е. формул, по которым задания легко выполняются. Предмет «сопротивление материалов» безграничен в творческом плане. Небольшой отрезок теории, а дальше пускайся в самостоятельную работу с расчетом на свои мозги. А это часто и является наиболее трудно освояемым.
Когда-то в МВТУ курс излагал сопротивления материалов профессор П.К. Худяков. Разносторонний инженер-механик, кстати, положительно высказывающийся о дуговой сварке, написавший ряд учебных материалов, с тяжелым характером, принципиальный, требовательный. Он, не найдя общего языка с администрацией Училища, в конце 20-х годов передал кафедру проф. Евгению Николаевичу Тихомирову, впоследствии заслуженному деятелю науки и техники. Е.Н. Тихомиров курс значительно модернизировал, приблизил его к требованиям машиностроителей, но научный уровень его по сравнению с учебниками П.К. Худякова изменился в небольшой степени. Он был написан на основе существующего в инженерной литературе материала. Научно-исследовательские и особенно экспериментальные работы последних лет использованы были мало.
Е.Н. Тихомиров был расчетчиком, бывшим работником конструкторского бюро, сам экспериментами не занимался, при своей кафедре лаборатории не имел и ее не добивался. Лабораторные занятия студентов проводились на кафедре металловедения. Научные работы сотрудников строились преимущественно на расчетно-теоретической основе. Связи с промышленностью также почти не было. Е.Н. был подозрителен, в лице профессора, доктора Н.М. Беляева, М.М. Филоненко-Бородича и других видел врагов, замыкался в свою скорлупу: «Мой дом — моя крепость».
Г.А. Николаев, став руководителем кафедры, добился передачи лаборатории механических испытаний кафедре сопротивления материалов, начал усиленно направлять молодежь на проведение теоретико-экспериментальных работ, на связь с промышленностью, преимущественно оборонной. Одним из видов работ стали исследования пружин, применяемых в вооружении и приборостроении.
Кафедра сопротивления материалов уже в середине З0-х годов была одной из передовых по привлечению талантливых студентов к научной работе. По большей части их научные работы становились продолжением домашних студенческих заданий, но повышенной трудности.
На основе расчетов прочности двух студентов (В.И. Феодосьева и Е.П. Попова) были выполнены: задания по курсу, дипломные работы, кандидатские и докторские диссертации на различные темы разного уровня, но одного научного направления — исследование напряжений и деформаций элементов малой жесткости.
Хороший пример привлечения студентов к НИР был заразителен, он перекинулся и на ряд других кафедр — теоретической механики, литейного производства, сварочного производства и т. д.
Хотя первый блестящий опыт научной работы со студентами был проведен «отцом русской авиации» Николаем Егоровичем Жуковским на кафедре теоретической механики еще в начале века, позднее последовало ослабление внимания к этому вопросу.
Характерной чертой кафедры сопротивления материалов с 40-х годов стала ранняя подготовка молодых докторов наук, защитивших диссертации в 28-35 лет. Это В.И. Феодосьев, С.Д. Пономарев, В.Л. Бидерман, Н.Н. Малинин. Всем им также в молодые годы за капитальный труд — монографию по точным методам расчета в машиностроении — была присуждена Ленинская премия.
С 1946 года кафедрой сопротивления материалов заведовал профессор, доктор С.Д. Пономарев. Со своими коллегами он создал курс сопротивления материалов на высоком научном уровне, готовил аспирантов на основе теоретико-экспериментальных работ в областях исследования: напряженного состояния материала в зоне пластических деформаций, хрупких разрушений, прочности тонкостенных изделий применительно к приборостроению, резинокордовых конструкций и т. д.
«Братьями» кафедру называли за ее дружный коллектив — С.Д. Пономарев — глава, Н.Н. Малинин, В.Л. Бидерман, К.К. Лихарев, Н.А. Чернышев, С.И. Блинник, С.М. Заварцев, Л.С. Андреева, Э.М. Конюшко, С.П. Демидов и ряд других. Относительно молодой коллектив непрерывно пополнялся новыми членами. Коллектив всегда выступает как единое целое, к чужим сторонним деятелям относится с опаской, людей, в какой-либо мере близких к начальству, тоже не жалует. В психологическом отношении коллектив бурлит и находится всегда на пути к самосовершенствованию. Я с коллективом, несмотря на шестилетнюю работу на кафедре, ассимилировался слабо.
В.И. Феодосьева, хотя он руководил другой кафедрой, коллектив считал своим. Своим также считают Д.Н. Решетова — зав. кафедрой деталей машин. Свой — это означает полное взаимопонимание в научных, учебных и этических вопросах.
На этой кафедре произошел неожиданный казус. Студент X проваливался три раза, сдавая экзамен опытнейшему педагогу, профессору Н.Н. Малинину. Изловчился, получил на факультете в тот же день второе направление к молодому преподавателю и пришел торжествующий, получив «отлично». Ко мне заходит раздраженный зав. кафедрой: «Как можно в течение одного дня дать студенту 2 направления, причем второе — к молодому преподавателю?» Хотя экзамены он вообще не принимал. Я ответил в еще более раздраженном тоне: «Что же стоят ваши оценки на кафедре, если за одни и те же знания один из преподавателей ставит «пять», а другой «два»? Требования к экзаменам должны быть более или менее едины. Отметку «пять» мы признаем, а подобные опыты будем повторять, проверяя таким путем уровень методического спроса кафедры в целом». На этом инцидент был исчерпан.
Во время экзаменов по сопротивлению материалов передо мной стояла очередь студентов, желающих отвечать, так как мой опрос был значительно либеральнее остальных. Мне кажется, либерализм и служил некоторой причиной недовольства мной — ломка традиций. А традиции таковы — студентов вытягивать, жать, гнуть, скручивать, ударять, требовать от них устойчивой психики, твердых знаний, без колебаний.
9.
A.П. Котельников — профессор, доктор, заслуженный деятель науки и техники, отец вице-президента АН СССР В.А. Котельникова, крупный ученый в области теоретической механики. С ним я встретился в 30-х годах в самом начале своей деятельности. Человек во многих отношениях обаятельный, ближайший ученик Н.Е. Жуковского, в течение ряда лет редактировавший его труды, глубоко эрудированный, исключительно скромный, не без юмора, несмотря на свой почтенный возраст, читавший без устали лекции студентам. А.П. скончался в 1944 году. Кафедру возглавил его ученик (также близкий Н.Е. Жуковскому), профессор, доктор, заслуженный деятель науки и техники Владимир Петрович Ветчинкин, ученый и широкой души человек. Это был одновременно большой теоретик и ученый, живущий интересами приложения науки к практике. Его прикладным кредо был призыв к развитию в СССР ветродвигателей — источников даровой электрической энергии. В некотором отношении его научная деятельность опережала век. Он исследовал, писал, пропагандировал, но в тот период должного отклика это не имело. В молодости обладал некоторыми странностями, порывистостью, пилоты называли его «Володя чумовой».
B.П. Ветчинкин, как и его учитель, был связан с авиацией, с авиационной наукой, с созданием самолетов. Все интересовало его, во всем старался принимать участие. Работал и в области чистой механики. Вокруг него сгруппировалась хорошая научная школа доцентов: И.Н. Веселовский, В.В. Алферов, К.А. Згоржельский, А.Н. Обморшев, А.Я. Дворников, позднее — Е.С. Веселый и др.
Интересный был коллектив доцентов. Очень много читали, в частности, художественную литературу, аннотировалось прочитанное и делились друг с другом впечатлениями о прочитанном. Жили, в буквальном смысле этого слова, культурными интересами, очень уважали В.П. Профессор В.П. Ветчинкин занимался физической культурой и тем поддерживал свое здоровье, на вид был много моложе своих лет. Но после пребывания на отдыхе в Кисловодске его поразил внезапный инфаркт, и он скончался в возрасте 82 лет.
На кафедру в качестве руководителя был избран профессор, доктор Владимир Васильевич Добронравов, до того времени возглавлявший одноименную кафедру в Московском институте химического машиностроения. В.В. делал все, что полагается делать зав. кафедрой. С глубоким проникновением занимался частным вопросом в науке — голономными системами. Читал лекции неплохо, в особенности в первое время, легко, без трений руководил слаженным коллективом, который постепенно пополнялся молодежью и выдающимися научными работниками — лауреатом Ленинской премии, профессором, доктором Блюминым, профессором, доктором К.С. Колесниковым и др.