– Наверное, да.

– Вы написали просто чудесную пьесу.

– Я согласна на просто «хорошую».

Продюсер тихо засмеялся, но тепло в его взгляде казалось неподдельным:

– Агата, в своей спокойной манере вы самая капризная из всех примадонн.

– Берти, из всех людей, кого я сегодня называла «милыми», вы и правда такой… милый. И спасибо вам.

– За что?

– Ну, во-первых, за то, что поставили мою пьесу, во-вторых, что сделали режиссером вашу славную талантливую жену – и к тому же собрали такой отличный актерский состав, несмотря на военное время. А еще за то, что вы единственный из опрошенных в «Золотом льве» не стали делать мне выговор.

– А, это! Мне было захватывающе интересно. Полицейский следователь задает вопросы об убийстве – почти как в одной из ваших пьес!

Он подхватил бокал с проносимого мимо подноса и пошел дальше.

Спустя двадцать минут Агата уже сидела на своем незаметном месте ближе к концу ряда между двумя необычайно импозантными спутниками: Стивеном Глэнвиллом и сэром Бернардом Спилсбери.

– Понравилась поездка? – шепотом поинтересовалась она у Стивена.

Округлив глаза, он прошептал в ответ:

– Я еще отомщу, дорогая моя… А вы не пригласили нашего друга инспектора?

– Вы второй задаете мне этот вопрос. Он и сейчас занят расследованием этих убийств.

Стивен стал совершенно серьезным:

– Мне по-прежнему не нравится, что вы оказались посреди всего этого театра ужасов. Признайтесь: вас мучают кошмары?

– Нисколько, – соврала она.

Ну, не совсем соврала: сцены убийств в ее снах не появлялись, однако Стрелок из детских кошмаров навещал каждую ночь.

Она повернулась к сэру Бернарду: