– Безусловно. С удовольствием. До свидания, инспектор.

– Да свидания, мистер Салливан.

Берти Моррис, как всегда, был одет безупречно: темно-серый костюм прекрасно сочетался с более светлым серым галстуком и кремовой рубашкой. Красивые черты лысеющей круглой головы были серьезными, и голос звучал не менее серьезно.

– Я был бы рад помочь вам, инспектор, – сказал он, – но я почти не знаком с этой женщиной. Ужасная трагедия. Так грустно.

– Насколько я понял, мистер Моррис, – уточнил инспектор, – именно вы пригласили ее на прослушивание. Значит, вы должны были ее знать.

– Я и правда знал. – Обращаясь к Агате, Берти вежливо спросил: – Мне можно курить?

– Конечно.

Он достал золотой портсигар и, закуривая, сказал:

– Я видел мисс Уорд в «Годах для танцев». Она хорошо вела диалог.

– И она была хороша собой.

– Безусловно.

– Вы знаете, что она… танцевала в «Ветряной мельнице».

– Многие девушки вынуждены идти на такое, инспектор. Не мне вам рассказывать о суровой реальности Лондона. Это прискорбно. Я надеялся дать ей… шанс.

– Значит, личного знакомства у вас не было. Вы просто запомнили ее по той пьесе.

Берти выпустил дым так, чтобы не попасть на Агату. Она обратила внимание на то, что руки у него изящные, чуткие. Он надел несколько колец, одно с бриллиантом. Строгость военного времени одежды Берти не коснулась.

– Я был знаком с мисс Уорд – немного. Неофициально.

Агата посмотрела на инспектора и сказала:

– Берти, если вам будет проще говорить без меня…

– Нет. Мне нечего скрывать. – Его круглое лицо пересекла напряженная улыбка, похожая на разрез. – У меня репутация человека, который… скажем так… тесно общается с танцовщицами и актрисами. Она преувеличена, но не совсем не заслужена.

Инспектор Гриноу подался вперед: