– Вот именно, – ответил он понимающе.

На этом они распрощались и повесили трубки.

Агата приготовила одежду для выезда на место преступления, немало поломав над этим голову. Погода была морозная, чтобы не сказать зверски холодная, но нельзя же надевать на убийство меха: это все-таки не театральная премьера!

Не было и желания одеться чересчур женственно или, наоборот, в стиле пожилой школьной учительницы. Она подобрала гардероб, который сочла подходящим – оставалось надеяться, что это не будет выглядеть мелодраматичным.

Костюм был бежевым, в мужском стиле: жакет без воротника, с накладными карманами, и юбка со складками. К клетчатому шерстяному пальто в коричневых тонах она добавила светло-коричневую широкополую шляпу с темной лентой на тулье.

Этот головной убор был похож на мужскую мягкую шляпу, чтобы вызвать у нее опасения: не перегибает ли она палку, выставляя себя следователем? Однако мода сейчас была именно такая…

А вот на сэре Бернарде вообще не было пальто. В отутюженном черном костюме с обязательной красной гвоздикой в петлице его могли бы принять за самого хорошо одетого похоронных дел мастера в городе. Казалось, он не замечает холодной погоды.

Агата, обожавшая ездить в машине и не лишенная безрассудства, обнаружила, что быть пассажиром в седане сэра Бернарда – неожиданный и не вполне приятный опыт. Человек, казавшийся воплощением умеренности (она не видела, чтобы он пил или курил), столь небрежно относился к светофорам и одностороннему движению, что для простого гражданина это закончилось бы штрафом, а возможно, и тюремным сроком.

То, что на улицах почти не было транспорта, сделало поездку лишь пугающей, а не кошмарной.

Она попыталась замедлить езду с помощью разговора, но это не возымело эффекта и, обсудив одну тему, Агата погрузилась в молчание.

Тем не менее тема эта была важной.

– Бернард, – сказала она, – меня кое-что смущает.

– Что именно, Агата? – спросил он, стремительно поворачивая на улицу с односторонним движением в запрещенном направлении.

Интересно, что глаза у прохожих округлялись лишь чуть больше, чем когда они слышали потусторонний вой сирены, предупреждающей об авианалете.

– Эти убийства, – проговорила она, отчаянно держась за ручку дверцы, – уже привлекли внимание бульварной прессы.

– Да, к сожалению. И, боюсь, не только бульварной. Очень прискорбно, что провели аналогию с Потрошителем. Это создает атмосферу, в которой трудно работать.

– Меня это тоже тревожит. Не знаю, в курсе ли вы, что я питаю отвращение к шумихе…

– Не в курсе, но рад слышать.

– Рады?

– Да. Я поверил на слово, что ваш интерес к этому случаю сугубо научный – что вы хотите получить общее представление о том, как ведется расследование. Если бы идея состояла в том, чтобы привлечь внимание прессы к «сотрудничеству» между ведущим патологоанатомом и величайшим автором детективов… да. Я бы не стал в этом участвовать.