А Ризенталю какое доверие? Смотри-ка, не желает, чтобы хозяин при проверке присутствовал! Ладно, я в этом оружейном деле, действительно, не петрю – так хоть унести бы нахально не позволил половину катан! А сам Ризенталь? Ну кто вот ему помешает завтра заявить: половина товара – брак или подделка. Кинет на бедность мелочевку и свалит в свою Швейцарию…

А финансовые потоки, половину которых организовал на Карибах Семен? Сам же, сам, дурень этакий, подсказал смышленому парнишке, что есть всякие обходные пути…

В общем, голова у Самсонова буквально раскалывалась от всяких неприятных дум, когда он шагал к «кузнечному» фургону. Вспоминалась ему и московская недвижимость, кою продавать он решил через подставных лиц, по доверенности или просто под честное слово надежных друзей. Надежных? А перевод капиталов в офшоры, который тоже нельзя было от своего имени проводить?

Внезапно остановившись, он вспомнил про последнее отданное поручение, насчет 10 миллионов. Адвокатишко-то совсем новый, непроверенный. Заглянет сейчас в портфельчик тот – и рванет со всей дури не в Грюнвальд, а куда-нибудь в Монте-Карло, прожигать свалившиеся на его бедовую голову деньги…

Тут уж Самсонову совсем смешно стало. Так смешно, что сел прямо на землю и захохотал под испуганным взглядом придурка-охранника и недоумевающими лицами праздношатающейся публики…

В штабе НЦБ, развернутом стараниями полковника Зинкявичуса в арендованном автокемпинге, было тесновато. Признаки ее возникли еще до прибытия на фестиваль группы британских техников, возглавляемых старым знакомым Патриком. Фургон англичан, замаскированный под передвижную телестудию, заехал на трейлерную площадку под вечер 14 июля. И когда Зинкявичус, встречающий гостей, гостеприимно распахнул дверь, то не смог скрыть озадаченного выражения лица.

– Здравствуйте, мистер Патрик! – Зинкявичус еще раз заглянул в фургон, словно проверяя, не обманывают ли его глаза, покачал головой. – М-да, у русских говорят: как сельди в бочке! Похоже, вы проверили справедливость этой поговорки на себе!

Вслед за аккредитованным офицером связи Патриком из фургона полувыскочили-полувыползли еще четверо крепких мужчин в комбинезонах. Вся пятеро, стараясь не слишком морщиться, принялись тут же разминать затекшие плечи и поясницы, делать наклоны и приседания.

Заглянувший в фургон вслед за Зинкявичусом Дворкин присвистнул и тоже покачал головой:

– Свободного от всякой техники места тут в фургоне – максимум на двоих. Как же вы впятером? Из самой Великобритании?!

– Не все так плохо, Сергей! – улыбнулся Патрик. – До Берна летели бизнес-классом, и только там швейцарцы засунули нас в эту консервную банку. Учтите, что еще трое специалистов едут на поезде до Варшавы и будут добираться сюда самостоятельно!

Зинкявичус крякнул:

– Я всегда полагал британцев людьми чрезвычайно предусмотрительными. Но никак не ожидал, что готовящаяся здесь операция будет похожа на третью мировую войну! Ну, впрочем, это ваши ресурсы, вам и решать целесообразность их использования! Не желаете ли перекусить с дороги, господин Патрик? Или сразу отдыхать?

– Душ! – простонал британец. – Душ, потом три часа на сон, а уж потом все остальное!

– Записывайтесь в очередь, – пожал плечами Дворкин. – В нашем трейлере только один маленький душ. А что касается самого фестиваля, то его организаторы, боюсь, подумали только о биотуалетах! Даже вода из скважин здесь продается только в маленьких бутылочках!

Проскочив в душ на правах старшего группы первым, Патрик под шум льющейся воды и блаженное постанывание, заметил:

– Сергей, после того, как парни перетащат часть необходимого оборудования сюда, здесь будет тоже не слишком комфортно. Нельзя ли поменять трейлер на машину большего размера? Или, по крайней мере, найти еще один фургон для отдыха?

– Нынче здесь на фестивале небывалое стечение народа, Патрик! Боюсь, что это невозможно! Мы с полковником уже обсуждали возможность обратиться за помощью к нашим коллегам в НЦБ Варшавы…

Дверь душевой кабинки приоткрылось, и оттуда в облаке пара высунулось озабоченное лицо британца:

– Варшава в курсе нашей совместной операции?!