Он взялся за брусок рации:

– Рома, ты на месте? Прием!

– На месте.

– Ну, с Богом, Рома! Выдвигайся! Но не сразу – самолет через полчаса сядет. Подгадай так, чтобы подлететь к проходной уже после того, как он сядет и остановится. Чтобы на вахте не было времени шибко тебя разглядывать. Сиреной не злоупотребляй, включишь перед самым аэропортом. Ну, а потом – как договаривались! Все понял?

– Да понял, понял…

– Ну и лады. До связи!

Самсонов отключился, нащупал к кармане халата маленький цилиндрик двухкубикового шприца, оценивающе поглядел на Генриха… Нет, пожалуй, рано ему на тот свет. Подождать еще немного надо – вдруг что не так пойдет, коррекция потребуется…

Малашин чуть сдвинул с правого уха наушник, покосился на напарника:

– Ты мне, кстати, о самом больном ничего не сказал. Как он – довезем?

– С виду мужик как мужик, в теле. А что там внутри у него происходит – это доктор скажет. Вид у мужика, конечно, неважный: пот градом, лицо как ошпаренное…

– Ну, помогай ему Бог, – покачал головой Малашин. – Теперь, Толя, давай о Сурене Ашотовиче поговорим! Ты мне о нем два раза уже напомнил, Толя…

Новый коммерческий директор «Росавиа» Сурен Вартанян появился в высших эшелонах этой одной из крупнейших авиакомпаний относительно недавно. Однако уже успел прослыть весьма крутеньким. По слухам, в полемику с ним опасались вступать и старые заслуженные «зубры» авиакомпании. До прихода в большую авиацию коммерческий директор «рулил» в одном из российских монстров нефтяного бизнеса, имел своих людей и в правительстве, и в Госдуме. Его появление в «Росавиа» связывали с насущной задачей экономии во всем – каковую задачу прежний коммерческий директор, честно поднявшийся на самый верх служебной лестницы из авиаремонтной мастерской, решал с обязательной оглядкой на людей. На кадры. Сурен Ашотович подобные «мелочи» просто игнорировал…

– А чего тебя учить, Виталя? Ты взросленький уже, – невесело усмехнулся Верочкин. – Только вот с памятью у тебя, командир, что-то, видать, неважно становится…

– И чего ж я забываю, по-твоему?

– Про Дениса Климовича, например! Где он сейчас? Нигде, Виталя! И звать его никак! А почему, спрашивается? А потому, что Климович, бедолага, имел неосторожность поссориться с Суреном!

Малашин и сам хорошо помнил эту историю с заслуженным летчиком Климовичем. Пилот с налетом более 10 тысяч часов совершил экстренную незапланированную посадку из-за внезапно заболевшей пассажирки, и «Росавиа» «попала» на крупные деньги. Дозаправка на «чужом» аэродроме, по завышенным ценам. «Задранные» там же расценки на внеплановое обслуживание самолета «неродной» компании – большей части этих трат удалось бы избежать, выполни Климович указание коммерческого директора. Ну, посидели бы пассажиры лишних пять-шесть часов, пока из соседнего города свой для Вартаняна оптовик не доставил бы топливо по нормальной цене. Но Климович посчитал, что пассажиры не при чем, и томить людей ожиданием не стал. Подписал нужные бумаги и улетел через полтора часа после посадки.

Многие утверждали, что первопричиной конфликта была не сама нештатная посадка не то, что имело место позже, а язык заслуженного летчика. И что промолчи он на последовавшей «разборке полета» – ничего и не случилось бы. Но Климович не промолчал, и в ответ на резкую реплику Сурена – надо было, мол, позвонить ему, посоветоваться еще раз – довольно ехидно отрубил, что методика кавказских цеховиков, которую кое-кто пытается насадить и в славянском городе Москве, для него неприемлема.

Потом у Климовича началась полоса неприятностей, организованных мстительным Суреном. И в результате летчик сначала потерял престижные «длинные» рейсы, а потом и саму работу в компании.

– Погоди, Толя! – попросил Малашин. – Погоди: ты полагаешь, что я напрасно трачу деньги компании, вместо того, чтобы попытаться довезти умирающего до Москвы?

– Не передергивай, командир! Не понимаешь, о чем я толкую? У нас же спутниковая связь, возможность позвонить куда угодно! И диспетчер якутский все равно сообщит о чепэ в компанию. Взял бы и опередил его! Позвонил бы Сурену сам: так, мол, и так. Хочу посоветоваться, уважаемый господин Вартанян. И все, Виталя! Поломался бы наш коммерческий босс для вида и дал бы добро!