— Есть.

— Мы вчера получили вот такую телефонограмму. — и он протянул мне ее текст, в котором говорилось, что все советские органы в городе Болград должны находиться в готовности начать немедленно эвакуацию вглубь страны. — Насколько это серьезно? Как видишь, семья у меня большая, да еще и Мария, жена брата на руках. Что произошло? Нам никаких сведений не предоставили. Да, ты не сомневайся, я — старый член ВКП(б) и румынской компартии. Вот, еще в пятом году вступил в РСДРП, организовывал выступления в Одессе, был связным между комитетом и «Потемкиным». Потом ссылка, побег, и работа в Килее, до самой революции. Затем против оккупантов. Служил у Котовского в дивизии.

— Вы же понимаете, что у меня один ответ: Красная Армия рубежи удержит.

— Понимаю. Но, просто так такие бумаги по ВЧ не высылаются.

— Ну, семью и девочек лучше куда-нибудь отправить, а самому вспомнить те навыки, которые приобрели в дивизии Котовского. Аккерман мы, некоторое время, еще удержим. А за север я поручиться не могу. Вчера передали кое-что по тому району командованию фронтом и армией. Это их реакция на происходящее. Вы меня поняли?

— Да. Хреновые новости. Бренди будешь? По чуть-чуть. Только не говори ничего Асе и Марии. Да, еще одна проблема: Вика уезжать не собирается, дескать, только с полком. Кажется, она в тебя влюблена.

— Забирайте, упаковывайте и увозите. Я — младший лейтенант, и обеспечить ее эвакуацию не в состоянии. Вы меня поняли?

— Да. Будь здрав! А так все хорошо начиналось!

— Что?

— Вошли части РККА, и мы вернулись домой.

— Да, теперь за этот «дом» предстоит драка.

— Да я-то готов, девчонок и детей нужно вывезти. И повоюем. — он упрямо мотнул головой.

Мы допили бренди и ракию, и перешли обратно в «женскую половину дома». У болгар, хоть они и считают себя южными славянами, все домашние привычки — турецкие. В доме есть мужская и женская половина, но я был гостем женской, хоть и приглашали меня вовсе не они. Но — куда деваться? «Прокурор», видимо, только год в Союзе, и еще не все «прибамбасы» выучил. Посмеялись, поиграли в лото, затем мы с Викой ушли в кино, и остались на танцы. В одиннадцать двадцать она сказала, что ей пора в полк, и не нужно ее провожать.

— Теперь ты знаешь, что у меня есть единственный мой мужчина. Это — ты. Мы, болгарки, жены и подруги — верные, и уж если влюбляемся, то это навсегда. Я так рада, что у тебя сегодня был выходной! Никогда бы не решилась тебе все это сказать, если бы ты не побывал у нас дома. Ты всем понравился.