– Да, было такое! – отвечает. – Хороший парень, серьёзный. На отца похож.

– Что?! Вы знаете его отца?

– Знаю. Здесь ведь не всегда магазин этот был, до него мой отец держал тут парикмахерскую. И я как-то стриг молодого человека, очень красивого, помнится, февраль тогда был. У него волосы были особенные – от таких барышни млеют, – смеётся. – А через девять месяцев Эштон родился… сильно похожим на того парня. Амбр – хорошая женщина, умная, но крылья свои обожгла о того красавца.

– Он – мой отец.

Араб перестаёт улыбаться.

– Ты не похожа на него…

– Знаю, но это сути не меняет.

– Значит, сестра Эштону?

– Вроде того.

Араб молчит, вглядывается в моё лицо.

– Денег не нужно, так бери. Эштону передавай пожелания крепкого здоровья от Хабиба.

– Передам, спасибо, – направляюсь к двери.

– Моя покойная бабушка как-то сказала, что есть мужчины, подобные огню: много мотыльков и прекрасных бабочек сгорает в его пламени, смотри, не сгори и ты.

– Хм… А если уже?

Хабиб пожимает плечами:

– На этот случай бабушка ничего не говорила, – скалится.

– Царство небесное твоей бабушке, Хабиб.

Вечером мы с Амбр распиваем бутылку вина и смотрим альбомы с фотографиями. Я ей нравлюсь, не знаю, чем, но совершенно точно она словно нашла во мне некую отдушину. Рассказывала много, в основном о детстве Эштона, о своей жизни, о семье, о Париже.

– Я знаю, что выгляжу ужасно… запущена до безобразия, – оправдывается Амбр, заметив мой интерес к своей молодости, запечатлённой на фото. – Если из жизни женщины исчезают мужчины, она перестаёт быть женщиной.

– Мужчин в Вашей жизни больше нет? Почему?