Алекс смотрит так, словно сканирует: ни одна моя мысль не ускользнёт от его проникающего под кожу взгляда:

– Говорили?

– Да.

– О чём?

– О тебе, о ней, о матери. Но больше всего о её сыне.

– Что вынесла для себя?

– Не для себя, для тебя!

– И?!

– Любовь ему нужна твоя, за ней он приехал к нам. Не женская, а отцовская, твоя и ничья больше. Нужна, как инсулин диабетику, как доза законченному наркоману, и без неё он загнётся. Понял?

– Думаешь, я не знал?

– Если знал, почему выгнал его?

– Не выгнал. На время переместил в пространстве.

– Зачем?

– Чтобы ты не загнулась! – впервые слышу, чтобы отец повышал голос… особенно на меня. – Потому что он запустил процесс… того же самого, что я однажды сделал с твоей матерью. Я почти угробил её, убил, понимаешь? Но смог вовремя остановиться, а вот Эштон не остановится! Ты понимаешь это?

– Понимаю.

Мне кажется, я слышу, как гулко бьётся его сердце.

– Просто люби его. Просто люби. Не оглядывайся на меня, не проводи параллелей: я – не мама, а Эштон – не ты. Мы совершенно другие люди, со своей историей, и не мешай нам проживать её так, как мы сами этого хотим, а не так, как ты считаешь правильным!

– Соня, ты сильно ошибаешься на его счёт…

Отец не успевает договорить, я ухожу и повторяю ему свою мантру:

– Просто люби его. Просто люби!