— А ну, замолчи! — прикрикнул на него Фрэнсис, и снова повернулся к решетке.
Грэм улыбался. Дин продолжал хохотать, и вслед за ним рассмеялся и великан.
— Ну, это уж слишком! Я рискую жизнью, чтобы вас вытащить, а вы смеетесь!
— Роберта у тебя в команде? — уточнил Грэм, широко улыбаясь.
— Именно так.
— И этот чудик? — Грэм кивнул на Дина.
— Попрошу без оскорблений! — вскинулся тот.
— Нет, он пока не вступил.
— Ладно, капитан, выпускай меня. Не могу же я доверить свою сестру такому, как ты.
— Это какому такому? — нахмурился Фрэнсис, роясь в карманах в поисках ключа.
Ответа не последовало, а посему ключ повернулся в замке, и дверь открылась.
Четыре военных корабля вошло в бухту, они дали предупредительный залп, и, спустя пару минут, на берег высадилось триста солдат.
— Где же Фрэнсис!? — воскликнула Роберта. — Только что мы потеряли последний шанс, чтобы убраться отсюда подобру-поздорову.
— Плохо дело, плохо, — пробубнил тот, с надеждой вглядываясь в темноту сырого коридора откуда с минуты на минуту ожидал появления капитана. Но время шло, и никого не было.
Тем временем к Хауэллу присоединился отряд Дайтоба. Капитан-командора очень позабавил тот факт, что расследование закончилось так быстро, и все действующие лица оказались в одном месте. Он пребывал в хорошем расположении духа, искренне радуясь, что сумел побороть страх и предстать перед ненавистным Бланкальером лицом к лицу. Дайтоб заявил, что пиратов никак не может быть тысяча, и назвал цифру в семьдесят человек. Хауэлл решил для себя, что в таком случае никаких проблем не возникнет. Вскоре к ним присоединилось солдаты с четырех кораблей. Сэр Дайтоб принял командование на себя, поскольку по званию превосходил всех, не считая Хауэлла, но тот состоял на гражданской службе и не мог руководить боевыми действиями. Таким образом, готовясь к штурму, перед входом в форт позиции заняли более трехсот солдат Его Величества. Хауэлл предложил провести переговоры и убедить пиратов сдаться без боя. Он пояснил, что бескровная операция хорошо скажется на их карьере. Дайтоб согласился, и Хауэлл снова решил выступить в роли парламентера.
— Оливье, соберись! Они опять хотят говорить, — сказала Роберта, — вставай же, не надо так переживать.
Оливье поднялся, унимая дрожь в коленях.
— Ах, внучка, и дернул меня черт стать пиратом…
— Давай же, Оливье, — уговаривала его Роберта, — потяни время.
Оливье кое-как выполз из укрытия, но, оказавшись перед десятками направленных на него мушкетов, сразу же преобразился. Королевская осанка, высоко поднятая голова, грозный взгляд — вот что увидели в Оливье солдаты Его Величества.