Не буду дядюшку звать. Сейчас в одеяло укутаюсь, с головой. И надышу. Надо только полог опустить, он шерстяной, плотный. Буду в кровати, как в домике.
Все. Сплю.
*** *** ***
Спал я плохо. Потому что в моем сне была девчонка. Одетая в странные облегающие черные штаны и белоснежное нечто, оставляющее плечи и руки обнаженными. И это нечто, скрывая тело, показывало гораздо больше, чем допустимо этикетом и правилами приличия.
А еще в моем сне звучала музыка. Странная, построенная на упорном повторении одной и той же мелодии. Я точно знаю — такой музыки у нас нет. У нас музыка совершенно другая, плавная, нежная, зовущая отдаться на волю ветров. Лететь на их крыльях.
Эта мелодия, бесконечно повторяясь и повторяясь, постепенно нарастала, принимая в себя звучание все новых и новых инструментов, названия которых мне были совершенно неизвестны. И она была бы даже приятна слуху, если б не постоянный голос барабана, задающего и отбивающего ритм. А еще она, эта музыка, будила что-то в самой глубине души, вытаскивая со дна ее то, чему у меня не было названия. Она становилась все громче и громче, и вместе с тем сдержаннее.
И от этого хотелось вскочить, кувыркнуться в воздухе, скрестить с кем-то шпаги, взорваться, наконец, бешеной страстью, сжав в обьятиях легкое гибкое тело, которое в моем сне все изгибалось под эту музыку — дикую и одновременно прекрасную….
У меня уже горело все тело, я чувствовал это, но проснуться никак не мог. Сколько длилась эта пытка? Очнулся и понял, что за окнами вновь стемнело, а я весь мокрый от пота.
Потому что дурак. Огонь в камине все же разгорелся, и прогрел комнату.
Вопросом — «что это было» я задаваться не стал. Потом разберусь. Потом, когда с Праздничными ночами будет покончено и мир снова станет простым и понятным. И с девчонкой разберусь. То, что нянюшка стала ее опекуншей в каком-то смысле, не отменяет иномирности и возможного вреда.
Да, я параноик! Да, я всерьез верю, что девчонка может разрушить наш тихий и спокойный мир. Как…. Как редкая заморская бабочка. А что — бывали такие случаи в далеком прошлом. Привозили в страну симпатичных гусениц всякие недоумки. Потом то красавицы бабочки разлетались, то те же гусеницы расползались. Несколько раз наш Великий Лес оказывался на грани. Приходилось много усилий прилагать, чтобы привести все в равновесие. И бабочек уничтожать, и гусениц обирать. Особенно весело было, когда какой-то умник припер из другого государства невзрачное растение. Кто бы мог подумать, что оно с такой радостью примется заселять поляны и опушки, при этом полностью выживая остальные травы.
С тех пор по приказу нашего прадеда Эдвина VII в королевство под страхом смерти запрещено ввозить иноземные растения. А так же животных и насекомых.
Вот и эту….заразу иномирную…. Надо запретить Указом короля.
Правда, тут трудность есть — как ты ее запретишь, если она уже здесь, и я сам(!) лично привез девчонку в свой дом.
Нет, не буду брату о ней сообщать. Сам буду следить за девчонкой. Может, и обойдется.
— Твое Высочество, ты уже проснулся? — стукнул в дверь Генри.
Я с тоской посмотрел на молочного брата. Как он умудряется так выглядеть?! Даже после двух бессонных суток Генри выглядел лучше, чем я после крепкого сна. И не скажешь, что он по нашим меркам красавец. Высокий — так эльфы все ростом не обижены. Что в плечах широк, в талии узок — так и у меня фигура не хуже. Один тренер нас до стодвадцатого пота на полигоне выгуливал и третировал. И внешне мы чем-то схожи. Разве уши у Генри покороче, да глаза не такие вытянутые к вискам. Так эльфы в чем-то все схожи. Особенно древние рода, от одного древа происходящие.
— Ты чего, брат? — встревоженно посмотрел на меня Генри. — Сидишь тут, как будто от столицы до имения бегом бежал, а за тобой Ветры гнались. Давай, иди в ванную, скоро же гости прибудут. Или забыл?
Я отмахнулся. Забудешь тут! Вторая Праздничная ночь — для подданных. Все, кто в моем уделе живет — имеют право в эту Ночь приехать. Отдать дань, так сказать. «Примите мои уверения в совершенном моем почтении» — как-то так. Вручить подарки, получить благосклонный кивок от меня. Кое-кто вправе рассчитывать на некий презент. Это те, кто себя зарекомендовал как добрый хозяин.
Ну, и девиц своих привезти. А вдруг мой взгляд на каком-нибудь цветочке задержится, вдруг приглянется милая, добрая, порядочная, невинная девица, и я возжелаю связать себя узами священного брака.