– Мммм? – промычала я, потягиваясь. – Ничего? Почему ты спрашиваешь?

– Вся гостиная усыпана мятыми салфетками. Ты что, плакала?

– Может быть.

– Почему?

Было темно, и я не видела Кена, но почувствовала, что матрас рядом со мной слегка прогнулся, а в его голосе была озабоченность.

– Потому что я коза.

– Ты только сейчас это поняла?

«Вау, Кен. Да у тебя все отлично с чувствами, эмпатией и всем таким прочим. Как это я могла считать тебя киборгом?»

– Ну, вообще-то я плакала, потому что это ты козел.

Стрекот цикад.

– Я тебе сказала, что плакала, и все, что ты можешь, это сидеть тут и глядеть на меня? Господи, Кен! Иди, ложись спать! Все равно тебе наплевать, что у меня случилось.

Я почувствовала, что Кен похлопал меня по ноге. Он не стал со мной спорить и предлагать что-то сделать. Он таким способом невербально подтвердил, что я права. Он и вправду хотел пойти спать, и ему было все равно, что случилось.

Обеими ногами и свободной рукой я спихнула его с кровати и указала ему в сторону ванной:

– Иди! Иди, ложись спать, козел!

Силуэт Кена раздраженно воздел руки к небу и пропыхтел:

– Ну что? Что тебе от меня надо? Я спросил, что случилось, а ты назвала меня козлом – дважды. И что я после этого должен делать?

Черт. Надо с этим покончить.

Сев в кровати, я поглядела в темное пятно, где должно было быть лицо Кена, и прорычала:

– Знаешь, что ты можешь сделать, Кен? Как насчет того, что ты никогда не говоришь мне ничего милого, плюешь на мои желания и чувства и не хочешь сделать тату с моим именем вместо этих инициалов, которые высек на своей руке? А? Как насчет того, что ты НЕ сделал никакой такой фигни? А теперь уже слишком поздно!

Силуэт Кена покачнулся, и он тихо ответил на мою вспышку.