И мы ускорили шаг, насколько позволяли сугробы.

Но все-таки опоздали. Когда мы, раскрасневшиеся и распаренные от спешки, ввалились в двери свинарника, счастливый Самсон уже сползал с пеструшки скромных размеров. Уши у хряка стояли торчком, складки судорожно вздрагивали от возбуждения, а пятачок вожделенно подергивался, ища следующую жертву.

— Ну вот, говорила же! — расстроилась моя жена, доставая блокнот и планшет. Последний она передала мне. — На, снимай.

— Стоит ли? — выразил я здоровое сомнение. Ну кому может быть в самом деле интересно подобное зрелище?

— Стоит! Снимай, — судорожно строча в блокноте, сказала Софья тоном, не терпящим возражения, и я стал снимать.

Перепуганные свиньи метались по свинарнику, отчаянно визжа и пытаясь укрыться в своих уютных загончиках. Жизнерадостный Самсон носился, взмахивая ушами и вдохновенно похрюкивая. Он выискивал новую жертву. Ему помогали Степан с Семеном, делая тщетные попытки отловить «туропольевских дам». «Дамы» брыкались и норовили вырваться. Нет, Самсона я, конечно, чисто по-мужски понимал — почитай, с самого рождения не видел женской ласки, а тут сразу столько ее привалило, одним махом! Но картина все же была какой-то варварской, пропитанной животной дикостью и необузданностью.

Наконец, с помощью двух своих ярых пособников, Самсону удалось взгромоздиться на упитанную черно-белую свинку «сочного» возраста. Я продолжал снимать, но отвернулся. Моя Софья же с распахнутым ротиком наблюдала за происходящим. Ручка замерла в ее руке, в нерешительности подрагивая кончиком. Похоже, моя жена пыталась сообразить, как можно ярко живописать происходящее, внедрив в него творческое начало. Судя по всему, ничего путного в голову ей не приходило.

Но вдруг что-то пошло не так. Вскрикнула Софья, Степан с Семеном выпустили вырывающуюся свиноматку, и та пробкой вынеслась из-под заваливающегося вбок Самсона. Хряк хрюкнул, прянул ушами, дернулся и… затих!

— Ах! — воскликнул впечатлительный Семен, хватаясь за сердце.

— М-мда! — протянул более сдержанный в чувствах Степан, почесав пятерней затылок.

Софья стояла, прикрыв рот ладошкой.

— Чего это с ним? — Видимо, я был единственным, кто ничего не понял. — Уснул, что ли?

— Помер, — хрипло отозвался Степан, а Семен стянул ушанку и прижал ее к груди. Всхлипнул.

— Это шутка? — уточнил я.

— Какие уж тут шутки! — проворчал Степан, присаживаясь на корточки рядом с Самсоном. Он осторожно ткнул его в бок пальцем, но Самсон не пошевелился. — Да-а.

Степан вновь выпрямился. Повисла напряженная тишина. Даже свиньи скорбно примолкли, замерев в своих углах. То ли опасность миновала, и они поняли это, то ли им тоже было жаль старого Самсона. Впрочем, кто их, свиней, разберет.

— Чего делать будем? — нарушил молчание Степан.

— А… — поднял я палец, но в голове царила удивительная пустота. И еще в душу закрался страх. И ведь было отчего: угробили яркого представителя «редкого» вида свиней.

— Вот именно, — вздохнул Степан. — Бедный Самсон. Не выдержало сердце.

— Напряжение чувств зашкалило, — добавил Семен, вертя шапку в руках.