— Не, не, Самсон, — попятился я. — Лучше не подходи. Эк тебя разнесло-то на казенных харчах!

— Уи-и! — закачал головой Самсон. Похоже, своей внешностью он был вполне доволен. Или просто так приветствовал меня. Впрочем, какое мне, собственно, до того дело.

На шее свина был широкий ошейник из кожи — толстый и крепкий, с железным кольцом. Не лишено смысла, подумалось мне. Ведь если он в своем десятипудовом прошлом умудрялся шутя рушить заборы, то в теперешнем состоянии он их просто не заметит, пройдя насквозь, будто раскаленный нож сквозь кусок масло.

— Видал? — кивнул на хряка Степан. — Во харю-то отожрал! Скоро по швам шкура расползется.

— Давай лучше поторопимся. Холодно что-то, — зябко поежился я. Ледяной ветер швырял в лицо снежную крупу и все норовил забраться под куртку.

— Да, быстрее начнем, быстрее закончим, — с весьма философским видом изрек Степан и, взявшись тремя пальцами за кольцо, поволок упирающегося Самсона к свиноферме, выговаривая ему при этом: — Ты, Самсоныч, дурень лопоухий. Тебя ж не на убой ведут, а на святое, можно сказать, дело. Ты бежать должен вприпрыжку, на крыльях лететь.

— Ага, он еще тот Икар! — хмыкнул я, а Самсон замотал головой. Захлопали уши, затряслось желейное пузо — хряку было холодно и неуютно, но Степан продолжал его тянуть за собой, обливаясь потом. И это на морозе!

А между тем к нам от свинофермы уже спешил какой-то невысокий дядька в белом халате поверх тулупа и шапке-ушанке, чуть сбитой набекрень.

— Ну, наконец-то! Мы уж заждались вас, — обрадовался он и всплеснул ручками, разглядывая Самсона. — Красавец! Богатырь!

— Да, да, он самый, — рассеянно пробормотал я. Это ж как нужно любить свиней, чтобы разглядеть в подобной жирной образине прекрасного богатыря!

— Семен, — представился мужик.

— Степан, — кивнул ему красный от натуги Степан, тягая упертого хряка. — Давай помогай!

— Ага! — Семен схватился за ошейник, и они вдвоем наконец сдвинули Самсона с места. Дело пошло.

До Самсона наконец дошло, что упираться бессмысленно, и он медленно затрусил, оставляя за собой широкую дорожку в снегу. А когда до его пятачка донесся дух теплого жилья, пропитанный родными ароматами, то хряк и вовсе повеселел и едва ли не вприпрыжку «понесся» к приоткрытой створке ворот.

— Гляди-ка, учуял! — обрадовался Степан, выпуская кольцо из пальцев, и тут хряк рванул с места.

Удивительно и даже невероятно, но прыти в Самсоне с прошлых времен почти не убавилось. Опрокинув Семена лицом в снег, громадный свин, утопая по тройной подбородок в снегу, скачками приближался к свинарнику. Степан, размахивая руками, припустил следом за ним. Семен поспешно вскочил и со всех ног понесся за Степаном. Мне спешить было некуда, поэтому я галантно взял жену под ручку, и мы чинно проследовали с ней к дверям свинарника, из которого уже доносилось жизнерадостное хрюканье Самсона.

— Может, поторопимся? — спросила Софья. Она почему-то нервничала. Вероятно, в ней зудело репортерское начало, но мне не больно хотелось входить в пропахшее свиными ароматами помещение и, тем более, наблюдать за тем, что неминуемо должно было произойти дальше.

— А куда торопиться? Не думаю, что все произойдет мгновенно. Самсону необходимо освоиться.

— Ты в этом уверен? — засомневалась в моих словах Софья, прислушиваясь ко все нарастающему переполоху в свинарнике. — Знаешь, мне почему-то кажется, он уже освоился.

— М-м. Тогда действительно придется поспешить.