Апрель

Юлин отец, Иван Николаевич Малышев, работал инженером на авиазаводе. После внезапного самоубийства жены он, сорокачетырёхлетний мягкий и безвольный вдовец, воспитывал дочь по-мужски, то есть безо всякой системы, больше нажимая на показную строгость. Чаще всего Юля была предоставлена сама себе. Отец сердился, находя в её сумочке сигареты или видя дочь выпившей, но давно перестал с этим бороться. На появление в доме молодого мужчины он отреагировал сдержанно, хотя на самом деле был рад, что кто-нибудь займётся наконец его головной болью.

Юля быстро уладила все бытовые вопросы. Двухкомнатная квартира была поделена единственно возможным способом – они с Захаром заняли отцовскую спальню, а Иван Николаевич переселился в зал. В первое время Захару было страшно неловко из-за вторжения в чужую семью, но через неделю ему стало казаться, что он здесь родился. Юлю совершенно не угнетал его формальный статус женатого человека, но он понимал, что долго так продолжаться не может, поэтому недели через две с рабочего телефона дозвонился до Алины и с большим трудом договорился с ней о встрече.

Он стоял на трамвайной остановке у кафе «Саяны» и смотрел на распускающиеся тополиные почки. Солнце светило совсем по-весеннему, было тепло, но резкие порывы холодного ветра ещё не давали расслабиться. Сибирская весна неустойчивая и капризная, но, наперекор всему, на улицах города уже появились девушки в мини-юбках и даже мамочки с колясками. Оглушительно чирикали воробьи, позвякивали проезжавшие мимо трамваи.

– Привет, дорогой! – голос Алины вывел его из задумчивости. Жена – бывшая, или настоящая… он уже сам не мог в этом разобраться – стояла в двух шагах и испытывающе смотрела на него, с трудом скрывая нервное напряжение. Прошло лишь пять месяцев после их разрыва.

– Привет, Алина! Как ты? Всё хорошеешь?

Коричневая кожаная куртка очень ей шла. Выразительные глаза, аккуратно подкрашенные губы, ухоженное лицо.

– Какие наши годы! Да и ты выглядишь, как Джеймс Бонд.

– Почему это?

– Потому что я вижу по твоим глазам – ты пришёл на спецоперацию. Будешь меня вербовать обратно?

– Нет, Алина. Мы, кажется, договаривались развестись? Пойдём сейчас же, подадим заявление на развод. ЗАГС за углом, если помнишь.

Выражение её лица сразу же изменилось.

– Прямо сейчас? А что это ты заторопился? Нашёл какую-нибудь бабёнку лучше меня?

Захар промолчал. Обеденный перерыв заканчивался. Алина сделала капризную гримасу и со злостью в голосе произнесла: