— Кто она?

— Ведунья… По крайней мере считает себя таковой. — Магнус подмигивает и в эту секунду выглядит моложе лет на двадцать. — Видишь дерево? — он указывает на тот самый могучий вяз, который я заприметила.

— Ага…

— Это дерево мудрости. И… — понизив голос, шепчет Магнус: — скажу тебе по секрету, Рагна находила очередное, где бы мы не останавливались. И каждое непременно оказывалось рядом с её жилищем. У Рагны больные ноги.

— Напоминает древо жизни… — замечаю я. — Только без цветов.

— Да, действительно. А в чём его суть, ты знаешь?

— Ну… оно символизирует общество. Корни — это дефектные, они питают ствол — стандартных, листва — это особенные, а цветы… цветы — это лучшие из лучших: Регент и его министры.

— Да, но на самом деле с таким подходом к обществу даже сорняк не взойдёт… — улыбается Магнус.

Стоит нам приблизиться к хижине, оттуда выползает старуха до того иссушенная, что кажется даже если вылить на неё тонну воды, та мгновенно впитается. Длинные, до самого пояса, распущенные волосы цвета старости делают её похожей на ведьму, а грязные лохмотья только усиливают впечатление. Мутные глаза старухи подёрнуты пеленой, что придаёт ещё больше жуткости её образу.

— Ты привёл новую душу, Магнус? — голос старухи скрипит, будто дерево о стекло. — Что ж, веди её ко мне.

— Она не только плохо ходит, но и плохо видит…

— Зато хорошо слышу!

Усмехнувшись, Магнус подводит меня ближе и кивает, подбадривая — мол, ничего не бойся. Помедлив, я всё-таки подхожу к старухе на расстояние вытянутой руки и жду своей участи. Кто её знает, может, она решит отрезать мне палец в знак верности свободным?

— Не бойся, душа… Я не причиню тебе боли, — обещает ведунья, словно прочитав мои мысли.

Старуха тянет ко мне руку, с длинными чёрными ногтями — сколько же лет этой грязи? И её скрюченные пальцы ложатся на мою голову. Ощущение не из приятных — точно зацепилась макушкой за сухую ветку. Она бормочет что-то на непонятном языке, а её мутные глаза закатилась и теперь видны только белки в кровавых прожилках. Хочу вырваться из её цепких пальцев, но в страхе даже пошевелиться не могу.

Наконец-то она убирает руку и снова мутным взглядом глядит на меня. Затем, достав из-за пазухи холщовый мешочек, дрожащими пальцами выгребает из него сушёные цветы, напоминающие тёмно-бордовые шишки, и обсыпает ими меня — будто кровавые брызги летят.

А потом хрипит:

— Ты сильна духом и плотью, душа. Но перст судьбы уготовил тебе немало испытаний! И лишь от тебя будет зависеть их исход…

То ли от слов Рагны, то ли от её жуткого вида, а может и от запаха цветов, но меня начинает тошнить. Прикрываю рот ладонью и беспомощно смотрю на Магнуса, но тот совершенно невозмутим — стоит себе, сложив руки на груди.

— Э-э… Спасибо. — мычу в ответ.