Ласковый летний ветер приносил с моря крики чаек и запах рыбы. Одиночные повозки и целые караваны непрерывным потоком струились по укатанному тракту.

Мимо телеги, груженной пыльными мешками, пронесся всадник. Ловко сманеврировав, он обошел запряженную двойкой карету и пролетел мимо плетущегося дилижанса.

— Вот лихач-то! — подскочив на козлах, возмутился юноша с кучерявой бородкой.

— А чего ж не полихачить-то? — сверкнув гнилой улыбкой, изумился сидевший рядом с ним старик-возница, — У нас в Лудестии лучшие дороги на континенте. Вот всякие залетные и носятся, как испуганные зайцы. Эх, мне б мою молодость, я б показал этим выскочкам, что такое скорость!

Юноша ничего не ответил, лишь добродушно усмехнулся и, подняв голову, уставился вдаль.

— Чего нового в Эйкдаме? — помолчав, спросил он, разглядывая маячащую на горизонте городскую стену.

— О-о-о, — озадаченно протянул старик, — Ужель не слышал?

Молодой человек непонимающе взглянул на возницу и покачал головой.

— Удивительное дело… — пробормотал пожилой лудестианец и спустя пару мгновений возбужденно произнес, — Две недели назад, когда я собирался в рейс, весь город на ушах стоял. Подумать только! Мэра убили в его собственном доме! К тому же его дочурка, леди Розамунда, исчезла! В Эйкдаме на каждом углу об этом судачили. Да и в других городах тоже. Странно, что ты этого не слышал.

— Погодите, — изумленно выпалил юноша, — Мэр Эйкдама же Консул всей Лудестианской Республики? Ну то есть был…

— Так и есть. Был.

— А…

Очередной вопрос юноши прервал робкий стук, донесшийся из кареты.

— Извините, пожалуйста, — еле слышно промямлил кто-то, — Не могли бы вы остановить здесь? Хочу немного пройтись пешком.

— Ох ты ж все бесы Преисподней! — от неожиданности едва не выронил поводья старик, — Совсем забыл про него…

Дилижанс остановился у обочины, и через несколько секунд на пыльный тракт спустился его единственный ехавший внутри пассажир. Им оказался молодой человек со светло-русыми волосами, немного детским лицом и задумчивыми голубыми глазами — типичный лудестианец.

Макушку юноши от солнца защищал выцветший малиновый берет. Другую его одежду скрывал от глаз огромнейший походный плащ цвета пыли. Казалось, что если этот плащ постелить на землю, то на нем вполне можно будет накрыть обед для небольшой армии.

Левую руку незнакомец тоже скрывал под плащом. Очевидно, он держал в ней что-то достаточно габаритное, потому как фигура его очень уж напоминала пологий холм. Поправив лямку перекинутой через плечо сумки, он вежливо поклонился вознице и, задрав голову, уставился на небо.