– Здравия желаю товарищ Сталин. – Сержант Морозова. – Здравствуйте товарищ Морозова. Вы такая молодая, а уже сержант. Сколько вам лет ? Екатерина смутилась – Восемнадцать… скоро будет – покраснев, добавила она. Сталин уже был в своей тарелке – А почему такая молодая девушка непризывного возраста и уже в армии ? – взял он лидерство в разговоре. Это дело нужно ломать.

– Вы задали не тот вопрос товарищ Сталин – мягко вклинился я. Почему такая молодая девушка и уже сержант Госбезопасности… (все мы были в форме МГБ: майор, капитан, сержант). Сталин сверкнул глазами, но сдержался. – Пройдемте товарищи – негромко произнес он и направился к дверям.

– Одну минуту – я протянул руку к Сергею. Тот вложил мне в ладонь брелок с ключами. Я нажал на блокирование и сигнализацию. Замки в машине щелкнули и пикнула сигнализация. – Товарищ Власик – дайте команду охране не подходить к машине – при попытке просто ее потрогать, не говоря уже о попытке вскрыть она взорвется. Власик побледнел.

– Следуем за мной - бросил я своим и направился к двери, где Сталин с любопытством наблюдал за происходившим. Прошли по коридору, зашли в его кабинет. Вождь жестом предложил садиться. Мои посмотрели на меня. Я показал им на стулья за приставным столом, а сам сел с другой стороны.

- Будете чай ? – поинтересовался Хозяин. – Будем товарищ Сталин – тут же радостно согласился Сергей. Морозова укоризненно глянула на него – ОДИН … Сергей смутился. Поймав мой взгляд покаялся – Виноват товарищ майор … – А это правда, что машина взорвется ? – От прикосновения нет – сработает сигнализация, а от попытки вскрыть дверь, взорвется. Вождь кивнул головой.

– Товарищ Сталин – по имеющимся у нас сведениям сегодня, в ночь с 21 на 22 июля будет совершен налет вражеской авиации на столицу нашей Родины – Москву 120тью самолетами. Завтра в ночь – 110-115; послезавтра – 100 самолетами. Если мы покажем, что готовы к налету и отразим его с большими для немцев потерями, то, возможно, они перестанут совершать массированные налеты. Я рекомендую прямо сейчас отдать приказ о подготовке к отражению налета вражеской авиации. Поднять в воздух на подступах к Москве дежурные звенья с радиосвязью и при обнаружении сообщить. Вражеские самолеты пойдут на больших высотах… Сталин подумал, поднял трубку, связался с кем то и отдал приказ, почти дословно повторив сказанное мною. Затем повернулся ко мне:

– Мы просмотрели все данные, но не нашли информации ни по майору Громову, ни по спецназу. Нет у нас ни майора Громова, ни военной структуры спецназ. Что вы на это скажете ? – обратился он ко мне. – Только то, что я сижу перед вами с частью моих подчиненных, у крыльца стоит командирская машина, на которой мы приехали и уедем, а при необходимости можем и вас забрать с собой. Разумеется для того, чтобы показать вам мое подразделение СПЕЦНАЗ – я чуть иронично глянул ему в глаза. Вообще - то увидев Сталина и несколько минут наблюдая за ним я испытал чувство некоторого разочарования. И внешние данные и внутренние (проницательность, ум, гипнотизм и тому подобные качества, возведенные в невероятные свойства его поклонниками в нашем времени) меня не впечатляли. Умом я понимал, что это ВОЖДЬ – один их величайших, если не самый величайший, правитель в истории Человечества, но вот первые впечатления… Тут я и поймал себя на мысли, что совершаю ту же ошибку, которую совершают практически все ученые, историки, писатели искренне пытающиеся разобраться в феномене Сталина, принципах и методах его правления, способах ведении войны и послевоенного правления – я сужу с точки зрения того огромного обьема информации, накопленного и полученного после перестройки: взглядом потомка, не учитывая самого главного – реалий Сталинского времени. Поставив себя на место Человека того времени все начинаешь понимать по - другому. Я, обладая практическими знаниями на основе жизненного опыта во многих областях и отраслях, научился понимать действия, мотивы поступков практически любого. Но понимать, это не значит принимать их. Да, я понимаю, почему насильник насилует, а убийца убивает, но согласиться с тем, что они не виноваты в том что делают, не могу. Так и сейчас, разговаривая с Сталиным я понял, что ошибки, приписываемые ему были, но не из за его действий, а в силу противодействий его решениям, поступкам, действиям. Ну и конечно - дурные привычки вождя и Хозяина, приобретенные в процессе подьема и вхождения во власть. А значит прочь сомнения, разочарования – необходимо с полноты обьема наших знаний и умений помочь Советскому Союзу, советскому народу и, конечно, товарищу Сталину. Но для этого стоять надо с ним на одном уровне, может чуть пониже: но - чуть –чуть… Раздался стук в дверь, вошел Власик, неприязненно взглянул на меня, подошел к Сталину и наклонившись что то прошептал ему на ухо.

– Конечно, товарищ Сталин – дождавшись, когда Власик распрямится утвердительно произнес я – пусть товарищ Берия присутствует при нашем разговоре, тем более, что в поднимаемом мною вопросе будет нужно его содействие. Пусть заходит ! Вождь аж растерялся на несколько секунд от такой наглости, но быстро взял себя в руки:

– Ну если вы не против… Пусть товарищ Берия заходит. И откинулся на спинку стула. Если он ожидал увидеть страх, испуг, опасения, то он ошибся. Одинцов по причине своей бесшабашности просто не осознал ЗНАЧЕНИЯ Берии; Морозова почувствовав мое разочарование, резко поуменьшила свой восторг, но вот при слове Берия вздрогнула, что не укрылось от Сталина. Я же не повернул головы на звук открываемой двери, послав Кате приказ – Я главный и пока ты со мной, можешь никого и ничего не бояться. Она тут же приободрилась и напустила на себя равнодушный вид. Когда Берия подошел к столу я полуобернулся, посмотрел ему в глаза, встал и поздоровался:

– Здравствуйте Лаврентий Палыч. Тот впал в ступор на несколько секунд, переводя взгляд с меня на Сталина и обратно. Хозяина явно забавляла подобная ситуация. – Командир особого подразделения Спецназа СССР, находящегося в личном подчинении товарища Сталина, майор Громов. Теперь уже Сталин растерялся – он оказывается и не знал, что у него в личном подчинении имеется особое подразделение. Я показал рукой на Сергея:

– Капитан Одинцов – мой заместитель и командир диверсионно – штурмового подразделения. Сергей встал – Здравия желаю товарищ Берия. - Сержант Морозова – командир особого отдаления. Екатерина встала – Здравствуйте товарищ Берия – равнодушно поздоровалась она и села. Глядя на нее сел и Одинцов. – Садитесь товарищ Берия – взял в свои руки нить разговора Сталин.

- Товарищи сказали, что ваше присутствие будет не лишним… Берия сел за стол со стороны моих бойцов, чтобы лучше видеть меня и поблескивая своим знаменитым пенсне стал переводить взгляд с меня на Сталина. Возникла пауза, которую я не стал прерывать – вроде как не по чину…

- Скажите товарищ Громов - а какова в данный момент численность вашего подразделения, с какого времени выведете боевые действия и каковы ваши успехи – задал вопрос Сталин. Умно… Вроде бы про подразделение знает, но за глобальными вопросами некогда поинтересоваться такой мелочью. А тут представился случай… - Я думаю о количественном и качественном составе говорить пока нет необходимости – это мелочи. Начну с главного – подразделение вступило в активные действия 24 июня: два дня было необходимо для правильной оценки текущего момента. С момента активных действий подразделение провело ряд успешных операций: захватило железнодорожную станцию Береза-Картузская и уничтожило там охранную роту, дивизион зенитных орудий и экипажи находящегося там в этот момент танкового батальона, роту охраны железнодорожного вокзала и путей сообщения, а так же охрану находящегося в это время на путях эшелона с боеприпасами и военной техникой в количестве взвода. Все это было сделано в ночное время суток – пояснил я, заметив недоверчивые взгляды Сталина и Берии. Сделано это было для того, чтобы сводная группа из остатков двух дивизий: 22й танковой и 42й стрелковой дивизий под командованием генерал – майора Пуганова смогли пройти по дороге от Березы до Дрогонина к 14 мехкорпусу. В танковом батальоне было 30 танков, из них восемь Т-4. Их танкисты Пуганова взяли себе на вооружение, остальные уничтожили.

– Танкисты генерала смогли управлять и стрелять из немецких танков – иронично поинтересовался Берия, посмотрев на Сталина. – Конечно, мои люди научили их и управлять и стрелять. Не так хорошо, как немцы, но как защищенная артиллерия, вкопанная в укрытие – ров при обороне, они очень даже хороши. Затем у Иваново, где оставили группу Пуганова для прикрытия отступавшего 14го мехкорпуса на Пинск нами было уничтожено две самоходки "гадюки", 4 – Т-1; 2 – Т-2; 2 – Т-3 и 6 Т-4, ну и всякой мелочи типа бронетранспортеров. И 3 немецких бомбардировщика Ю-87. Кроме этого нами было взорвано 12 стратегически важных железнодорожных и автомобильных мостов на Московском направлении, один железнодорожный мост даже дважды. Второй раз его уничтожила сидящая здесь тогда еще боец Морозова из 37 мм зенитной пушки, расстреляв вошедший на мост эшелон, за что и была удостоена звания сержант. Увидев вновь недоверие я потянул руку к Сергею. Тот достал из портфеля пухлую папку и протянул ее мне. Я развязал тесемки – вот снимки моста и действий сержанта Морозовой (у себя я отобрал три самых эффектных кадра, снятых видеокамерой, укрепленной у меня на плече) – и положил перед Сталиным. Да кадры были эффектными: взрыв цистерны с бензином, рухнувший в реку пролет моста и Морозова яростно жмущая на педаль орудия. И все в цвете. Вождь поднял взгляд со снимков на тянущуюся вверх Морозову, силящуюся разглядеть, что на снимках.

– Вы их не видели товарищ Морозова ? – Нет товарищ Сталин. Я достал еще три снимка – Это снимки станции Барановичи: до начала операции, во время операции и после – сказал я и разложил снимки в последовательности. Теперь уже Одинцов стал тянуться, чтобы разглядеть. Я опередил вопрос Вождя – Капитан Одинцов не участвовал в этой операции – не было необходимости. Кроме этого мною и сержантом Морозовой был уничтожен личный состав штаба Брестского гарнизона. Вот документы старших офицеров штаба – я достал из папки несколько офицерских книжек.

- Ну и по мелочи – в общей сложности до полка солдат и офицеров в разных операциях. – И каковы при этом были ваши потери ? – задал вопрос Сталин. – Убитых нет, тяжелораненых нет, несколько легкораненых бойцов, мед помощь которым была оказана на месте и госпитализация не потребовалась. – Такого не может быть ! – воскликнул Берия. – Ты называешь меня лжецом Лаврентий – я привстал, зло оскалившись. – Тебе нужны доказательства ? Я могу взять тебя с собой и ты своими глазами увидишь, как действует СПЕЦНАЗ ! Это тебе не твой Осназ, который ты поручил сформировать Судоплатову… Берия аж икнул от неожиданности – формирование только начиналось, а о нем уже знает непонятно кто ! Неприятно, что и говорить… Он виновато посмотрел на Хозяина – не виноватый я…

- Так ты идешь с нами Лаврентий ? – решил дожать его я: все равно отношения были испорчены – так лучше раньше… Он просительно поглядел на Сталина и мотнул головой. – Своей операцией с мостами мы на пять – шесть дней приостановили поставки техники, боеприпасов фронту, поэтому завтра, в крайнем случае послезавтра немцы приостановят на два – три дня наступление на Московском направлении. Настоятельная просьба – категорически не предпринимать контратак, с целью отбросить остановившегося противника. – Это почему же ? – прищурился Сталин.

- Все просто товарищ Сталин. Любая атака без поддержки артиллерии, авиации и танков обречена на провал – бесполезную гибель бойцов и командиров. Но даже если удастся отбросить немцев, заняв их позиции, то это будет не победа, а поражение. – Почему – поинтересовался Вождь. – Простая арифметика… Соотношение атакующих и обороняющихся – 3 : к 1. В этом случае атакующие могут – не прорвут, а только могут прорвать оборону. На обороняющийся батальон - 400 бойцов нужно 1200 атакующих. Но наши бестолковые старшие командиры или комиссары поднимут батальон в атаку без поддержки и смогут захватить потерянную деревню, или линию окопов, отбросив немцев назад. О чем тут же доложат наверх – какие мы молодцы. А половина батальона поляжет при атаке: убитыми и тяжело ранеными. Значит оборонять отвоеванную деревню или окопы будет уже 200 бойцов, а для прорыва теперь понадобится всего 600 атакующих. Немцы могут подтянуть резервы, а у наших их нет. И 800 атакующих легко прорвут жидкую линию обороны. А обороняющимся придется лечь всем, потому что при отступлении к своим окопам им снова придется бежать под огнем, но уже в спину. И хорошо если доберется человек 50. Ну а немцы выйдут на оперативный простор, который защищать некому. Так они и действуют в БОЛЬШИНСТВЕ случаев: это их стратегия, как в боксе – заставить раскрыться… Вот такая цена контратаки и желания старших командиров показать себя. Она в них осталась с довоенной службы – показуха ! Это одна из причин, по которой немцам удалось так далеко и стремительно продвинуться. И они продвинутся еще дальше. Вот здесь – я протянул Сталину несколько скрепленных листов – аналитический прогноз и планы немецкого командования по ведению дальнейших боевых действий. Сталин взял листы и стал читать. С каждым листом лицо его становилось угрюмее. – Вы уверены в том, что здесь написано – глухо промолвил он. – С учетом наших проведенных акций и дальнейших операций расхождение может быть в день – два в лучшую сторону, но не более. – Что вы нам еще посоветуете – он поднял на меня глаза усталого, но не сломленного человека, нет – ВОЖДЯ ! – Я не могу советовать, я могу лишь рекомендовать… - Что вы порекомендуете ? Я понимал его состояние – утопающий хватается за соломинку. Любая помощь сейчас для него как манна небесная. И не важно, кто ее предлагает – потом можно будет разобраться !

Что ж, порекомендуем. То, что обдумано не раз и многократно проверено и просчитано… - Первое и самое главное – увеличить качество подготовки призванных для всех родов войск: в артиллерии, авиации, танковых войсках, пехоте… Достигаться это должно за счет увеличения времени подготовки, качества подготовки и качества отбора в рода войск. Вот – я протянул листы – рекомендации по отбору уже в военкоматах и на месте обучения. Сортировать новобранцев, не смотря на возраст. Для качества обучения давать возможность больше летать, стрелять, водить технику, а не забивать мозги идеологией. Она несомненно важна – опередил я Вождя, но на первое место ставить профессиональную подготовку.

– Я с вами не согласен насчет идеологии товарищ Громов – встрял Берия, высказав то, что хотел спросить Сталин. – Павлова с начштаба и прочими уже расстреляли ? – равнодушно поинтересовался я. Берия вздрогнул – расстреляли только сегодня и знал о этом узкий круг осведомленных. Он растеряно глянул на Хозяина ища поддержки, но Вождь молчал.