Тот мелко, часто закивал, не переставая взывать к высшим силам. Коробов взял его за подбородок, с силой поднял лицо вверх, и негромко, ласково, словно малышу, принялся давать указания:

– Сейчас ползи к крышке подпола, открой её и лезь вниз. В лаз не суйся, просто дождись нас. Всё будет хорошо, – он внимательно смотрел в глаза насмерть перепуганному человеку. – Всё. Будет. Хорошо. Начали!

Послушник пополз обратно, я уже было собрался следом, однако твёрдая офицерская рука меня придержала.

– Значит смотри, Витя, – он выглядел очень… задумчивым и виноватым. – Оружия здесь нет, только лаз под землёй туда, в развалины, идёт. Тварелюб на досуге прокопал на всякий случай. Из полноценных боевых единиц – ты один. Алексей не воин, огонь вести не будет. Я – сам видишь, подстреленный. Сейчас они, – кивок головы указал на двери, – подбираться начнут. Медленно, но верно. Потом нас или гранатами закидают, или дом подожгут. Спрятаться мы сможем, но тебе придётся изображать видимость боя до времени. Иначе неладное заподозрят и нам точно крышка. Дело осложняется тем, что в доме полно окон и четыре стороны – контролировать и обороняться даже двум полноценным стрелкам в таких условиях невозможно. Предлагаю поступить хитрее – первым послушник спускается в укрытие, затем мы с тобой понемногу вслепую в окна стреляем, имитируя видимость боя. Надолго такой показухи не хватит, но надолго и не надо. Когда совсем горячо станет – уходим и мы, предварительно запалив дом, если эти козлы сами нам такой подарок не сделают. Ну или всех победим, если совсем повезёт – хотя это вряд ли… Так вот, пересидим под землёй, пока не уйдут. Пусть думают, что сгорели. Разбирать пепелище никто не станет, оно долго тлеть будет.

– Как узнаем, что ушли?

– Никак. Сутки придётся просидеть, дольше смысла нет. Ну не караул же они тут поставят!

План выглядел единственно верным на мой неискушённый взгляд, поэтому долго не раздумывал.

– Согласен! Только вы чем воевать собрались?

Вместо ответа полковник продемонстрировал мне свой ПМ, который достал из штатной поясной кобуры. Так вот зачем он рисковал, с тряпками под пулями бегая! Пистолет конечно не винтовка, но лучше, чем ничего.

– Я пока его до поры придержу. В перестрелке от него толку ноль, так что пусть думают, что у нас только ружьё.

Согласно кивнув, достал из заплечника патроны и рассовал их по карманам, после чего встал на четыре точки и бодро потрусил в дом. Увидь сейчас меня Зюзя – смеялась бы, наверное, от моей неуклюжести… Только бы не прибежала сюда! Только бы не прибежала…

А вот Коробов задержался. Он старательно шарил по полу в полутёмных сенях, словно искал что-то. Нашёл, шёпотом выругался и пополз за мной.

– Обувь я искал. Моя на улице осталась. Нашёл тапки старые, да маленькие они совсем. Придётся босиком побегать.

Мне оставалось лишь сочувствовать. Весь пол в единственной комнате был обильно усеян осколками стёкол самой разной величины.

В доме послушника я был впервые, потому не преминул осмотреться. Аскетичная здесь обстановка: стол, стул, шкаф, кровать, большая русская печь. Лишь в углу, красиво украшенные засохшими цветами и веточками, были иконы, освещаемые дрожащим на сквозняках огоньком лампады. Снова свистнула пуля, угодившая в стену и выбившая небольшую щепку. И чего палят в пустоту? Боеприпасы, что ли, девать некуда?

Из открытого входа в подпол показалась голова Лёхи.

– Я Бубличка уже вниз спустил. – послушник явно пришёл в себя. – Дальше что? Иконы собираем?!

– Внизу сиди!!! – рявкнул на него из-за моей спины Максим Иванович. – Кому сказано!

Но тут хозяин проявил неожиданное упорство. Не слушая никого, он выбрался в комнату и, не переставая бубнить: «Иконы… Нельзя их тут оставлять… Как же это…», проворно метнулся в красный угол.

– Идиот! На пол!!!