Мы приземлились в аэропорту в Бромме. Там нас ждал автомобиль. Прислуга отнесла наши сумки в машину. У Себастиана был усталый вид. Я тогда подумала, что на этом все и закончится, я не могла представить, что мы сможем встречаться в повседневной жизни, если, конечно, жизнь Себастиана можно было назвать такой. Я думала, у нас был летний роман. Приключение для него, лучшие недели в жизни для меня. Машина высадила меня перед домом. Я не знала, как попрощаться, как поблагодарить за эти каникулы, но Себастиан пошел за мной в дом, пожал папе руку. У папы было то выражение лица, какое бывает у взрослых, когда они притворяются, что им все равно, но на самом деле обосраться готовы от волнения. Потом он поцеловал меня в щеку со словами «Увидимся завтра» и исчез.
На следующее утро был первый день школы. Себастиан прислал мне смс в половине восьмого утра (первое за ночь) и попросил ждать его на перекрестке перед моим домом. Я решила, что он хочет подвезти меня до школы, чтобы порвать со мной до начала школы. На полпути я начала рыдать, наверно, от того, что ожидание сводило меня с ума, и я знала, что, когда он меня бросит, я разрыдаюсь, так что можно было начинать заранее. Увидев мои слезы, он свернул на обочину, заглушил мотор, откинул назад мое сиденье и сел на меня верхом.
Он сунул руки мне под кофту, погладил по спине, прижался к моим губам в поцелуе, страстном поцелуе, притянул меня к себе ближе и снова поцеловал, я почувствовала его возбуждение и испытала облегчение от того, что он все еще хочет меня. Я поняла, как сильно боялась, что он меня бросит.
Держась за руки, мы шли от парковки к школе. Это было как в кино, когда самый популярный парень в школе вдруг появляется с дурнушкой в очках со странной прической, или она вдруг резко меняет внешность и стиль и становится ослепительной красавицей. Не то чтобы я была ботаничкой или Себастиан лучшим футболистом школы с ослепительной улыбкой, но все равно наше прибытие в школу было феноменальным.
Разумеется, Аманда уже была в курсе. Она встретила нас у курилки, обняла меня, а потом Себастиана. Какое-то время она висела у него на шее, как игрушка на елке, пока Себастиан не вырвался из ее объятий.
Себастиану нужно было куда-то зайти перед уроками, и мы расстались у шкафчиков. Он поцеловал меня в щеку на прощание, и это тоже было как в кино. Аманда закатила глаза, как полагалось девушке в ее роли (жаль, что у нее не было одежды чирлидерши, это было бы идеально). Она чуть не лопалась от счастья, потому что стала частью жизни Себастиана. Те, с кем он общался год назад, разъехались кто куда: кто-то устроился на практику в компанию отца, кто-то поступил в университет, кто-то уехал учить язык в США. Теперь была наша очередь дружить с ним. Аманда была в восторге. Но, естественно, ни в чем таком она не призналась, только пошутила, что такими вещами нам с Себастианом заниматься надо не в школе, склонила голову и картинно рассмеялась, как было прописано в сценарии.
От нашего средиземноморского вояжа осталось много фоток. Я на них выгляжу счастливой, абсолютно счастливой. На них я девушка, которая визжит от восторга, когда ее парень брызжет на нее водой. Я улыбаюсь, мои глаза светятся от счастья. Глядя на них, мне трудно поверить, что такое счастье было возможно. Может, к счастью нужно привыкать постепенно. Осознание, что ты счастлив, приходит не сразу. Сначала ты ничего не чувствуешь, чувство приходит позже, когда счастье уже закончилось.
Только сейчас я понимаю, что Себастиан никогда не выглядел счастливым. Даже в начале наших отношений. Даже на первых совместных фотографиях.
18
Но для нас, остальных, первые недели в школе были чудесными. А первый день учебы – самым счастливым. То, что младший сын Фагермана будет учиться в одном с нами классе, было круто не только для Аманды, все ученики только об этом и говорили. Слухи о том, что ему предстоит повторить год, расползлись немедленно, и все лето гадали, в какой класс он попадет. Теперь, когда все стало известно, взгляды всех вокруг обратились на меня.
Урок начался, а Себастиана все не было видно. Мы с Амандой вошли в класс и сели на наши обычные места. Кристер не спрашивал, что мы делали летом. Правила школы запрещали задавать такие вопросы. Так что никаких сочинений в стиле «Как я провел лето», потому что у некоторых семей не было денег на отпуск и они могли решить, что они отщепенцы. Все дети должны были чувствовать себя равноправными членами общества. Никто не должен быть чужим или другим. Это худшее, что может случиться со школьником. Это и автомат с газировкой в школьной столовке.
Родители и учителя обожают бессмысленные клише, которые помогают им создать имидж заботливых и ответственных взрослых. Но мы и без этого вопроса были в курсе, кто и где провел лето.
Кристер приложил все усилия, чтобы найти другой предмет для беседы. Он не стал комментировать загар Аманды, дреды Алис («Боже, это мама меня заставила, вечером я от них избавлюсь»), сломанную руку Якоба (которую он сломал, катаясь на водных лыжах, все это знали, даже Кристер).
И он не стал комментировать то обстоятельство, что София скинула за лето двадцать килограмм, хотя все его мысли по этому поводу были написаны у него на лице. Учитель говорил обо всем, кроме этого. Спрашивал, прочитали ли мы «какую-нибудь интересную книгу». Самир, единственный, был в состоянии ответить на этот вопрос. Выпрямив спину, он назвал аж три книги. Кристер сделал вид, что знает, о каких книгах речь, но больше ничего не спрашивал, так что полагаю, никогда о них и не слыхал.
– Ты всего три книги за лето прочитал? – поинтересовалась я с иронией.
Самир криво улыбнулся. Он всегда так делал, когда я над ним подшучивала. И запустил руку в густые волосы. Иногда он накручивал локон на палец, когда о чем-то думал. Мне казалось, что у него палец отсохнет в такой неудобной позе. Я улыбнулась. Мы с Самиром всегда так себя вели: ссорились, спорили, обсуждали, смеялись. Я была рада, что после каникул ничего не изменилось.
– Конечно, нет, – ответил он. – Я только назвал три самые лучшие. Чтобы дать тебе возможность рассказать, как ты провела лето…
– Никаких книжек про лошадей или про месячные, если ты об этом.
– Но ты читала что-то про подростков, умирающих от рака, которые втюрились друг в друга?
Аманда вздрогнула, как от электрического тока.