Она поспешила на веранду, повернула направо и прошла вдоль фасада дома, подальше от гостиной, лишь бы скорее отдалиться от всех этих людей. Дойдя до конца стены, Юля повернула за угол и увидела, что на веранде чуть поодаль стояло кресло-качалка. Девушка расположилась в нем. До сих пор она была так напряжена, словно все еще находилась под пристальным взглядом Дмитрия. Чтобы немного успокоиться, она сделала глубокий вдох и посмотрела в сад, на рощу. Природа была безмятежна, не то, что внутренний мир девушки. Юля чувствовала усталость и опустошенность и могла найти утешение только в одиночестве, хоть и понимала, что долго пробыть одной ей не удастся. И все же это был шанс пусть на небольшую, но передышку. Шаткое состояние кажущегося покоя.
***
Дмитрий не осознавал себя. Было трудно сказать, что его мысли путались, потому что они просто отсутствовали. Им руководил гнев, который напрочь отключил способность мыслить. Он видел лица своих гостей, улавливал, что от них исходили какие-то звуки, но не слышал, о чем они говорили. Постепенно он стал всплывать на поверхность реальности, пока его сознание не включилось обратно. Было пятое июня две тысячи восемнадцатого года, день его рождения. Он – Дмитрий Прудников, и ему только что стукнуло тридцать пять. Да уж, действительно стукнуло, просто огрело! Юля огрела его! Отхлестала по щекам в присутствии всех его друзей. И как раз кстати, когда все они были в сборе. Самые важные люди в его жизни, которых обычно невозможно было собрать всех вместе. А у нее все вышло очень удачно, без подготовки и рассылки персональных приглашений. Прямо как в русском фольклоре, «взмахнула левым рукавом – с головы до ног вином облила, взмахнула правым – костями забросала». В общем, опозорила его с небрежностью профессионала. Никогда в жизни он не испытывал такого унижения. Никто не смел с ним так обращаться.
Дмитрий не мог смотреть в сторону Юли. Теперь он был связан с ней одной общей историей, сказанием о Персее и Медузе, но только не понимал главного, кто из них кем в конечном счете являлся. Дмитрий осознавал лишь, что она была опасна для него. Кто-то из них должен был превратиться в камень, стоило им обменяться взглядами. Поступи с ним любая из женщин еще неделю назад так, как это сегодня сделала Юля, он бы убил ее одним взглядом, в этом он не сомневался. Но сейчас он уже ни за что не мог поручиться.
Поздравления матери окончательно привели Дмитрия в чувство. Ее речь тронула сына, но вместо того, чтобы произвести благотворное воздействие, почему-то отозвалась где-то внутри легким болезненным покалыванием. «Сегодня здесь собрались все близкие тебе люди…». Да, все они были в сборе. Но он не мог заставить себя посмотреть на одну из них. Ту, которая была сейчас для Дмитрия важнее всех, даже матери, так горячо им любимой. Ту, которая за каких-нибудь три дня успела стать для него самой желанной из всех женщин, кого он когда-либо знал. А теперь еще и самой непредсказуемой.
Он стоял, подставив руки под струю воды. Мытье посуды было хорошим способом снять напряжение. К тому же никто из гостей не стал бы к нему приставать, пока он был за этим занятием, да и его исчезновение так выглядело вполне естественным. А Дмитрию было необходимо уединиться.
Вода успокаивала. Рядом с Дмитрием стояла его мать, у которой он только что отобрал тарелку, отодвигая Анастасию подальше от мойки.
– Дима, я помою, – возразила Анастасия.
– Нет.
– Дима…
– Нет, мама. Это же я отпустил Марию.
– Я помогу. А тебе надо идти к гостям.
– Скоро пойду. Хочу немного успокоиться. Вода помогает.
Мать встала спиной к кухонному шкафу и положила руку Дмитрию на плечо:
– Почему Марию отпустил?
– Сегодня мне не нужны в доме чужие уши. И потом, мне надоела ее девчонка. Все время трется возле меня. Надо сменить домработницу.
– Так зачем Марию-то менять? Попроси, чтобы племянницу не приводила и все.
– Эх, мама, ты прямо как вчера родилась! Или как будто никогда здесь не жила. Это же семейный подряд! Легче сменить место жительства. Мария всеми правдами и неправдами пробует ее под меня подпихнуть. Ладно, иди к гостям, я скоро приду.
– Дима… – попробовала было возразить Анастасия.
– Не сейчас, – голос Дмитрия звучал спокойно. – Потом поговорим, мама. Займись, пожалуйста, гостями, я скоро. Хочу немного побыть один.