– Не помню, чтобы я когда-то тебе хамил. Ты хамишь, это да. С прислугой панибратством занимаешься, девок молодых ко мне подсылаешь. Когда ты с Марией снюхаться успела? И какова твоя цель? Думаешь, на фоне ее племянницы сравнение потом будет в твою пользу?

От злости она прошипела:

– Что ты мелешь?

Свободной рукой Дмитрий схватил Наташу за предплечье:

– Следи за языком! А ты думала я не знаю? Я все о тебе знаю. Я тебя давно только из-за брата терпел, чем ты и пользовалась так долго. – На удивление Дмитрий был спокоен, его голос звучал ровно и безэмоционально.

– Пусти руку, больно! – тихо сказала Наташа. Отчужденность Дмитрия немного привела ее в чувство.

– Отпущу, когда придет время.

– Терпел, говоришь? Конечно, тебе много терпеть приходилось. Иногда по три, по четыре раза за ночь.

Он отпустил Наташу и брезгливо вытер освободившуюся руку полотенцем.

– Ох, и гадкая же ты баба, Наташа! А брат твой тебя все за умницу держит. Как же он ошибается. Мне давно тебя надо было прогнать метлой под зад.

Она прыснула:

– Ну и сволочь ты, Прудников. Меня метлой под зад? Что, другой зад на горизонте замаячил? Надолго ли?

– Иди с миром, пока даю тебе с миром уйти. Но мое терпение не безгранично.

– Как бы тебе об этом потом не пожалеть…

– А я уже жалею. Заранее.

Наташа бросила на него взгляд полный ненависти и вышла из кухни. Дмитрий вздохнул, и на его лице отразилась усталость, но его глаза все еще смотрели твердо.