Хофстраат, как всегда, хорошо владел собой — лицо его было непроницаемо и спокойно.

— А по какому вопросу он хотел с нами посоветоваться? — спросил д-р Бергер.

— Не знаю. Я могу лишь сказать, что речь пойдет о его отце.

Трое задумались и замолчали. Хофстраат не хотел касаться подробностей, а возможно, он действительно больше ничего не знал. Размеренным движением он выбил пепел из трубки в пепельницу.

Наконец Роньяр, заинтригованный, не выдержал и спросил:

— Может, появилась новая версия? Или он какие-нибудь следы?

Адвокат в ответ лишь пожал плечами.

— Не знаю. Подождем его прихода.

Роньяр, довольно улыбаясь, небрежно спросил:

— К чему такая таинственность, дорогой Хофстраат? Ведь сейчас уже ни для кого не тайна, что у д-ра Нево имеются определенные намерения.

Бергер удивился:

— Намерения? Какие намерения?

Но на Хофстраата слова Роньяра, казалось, не произвели никакого впечатления. Он спокойно ответил:

— Ну и что? — При этом он испытующе посмотрел на редактора.

Тот, нисколько не смутившись, заглянул в свою рюмку, элегантным движением стряхнул пепел с сигареты и ответил без своей обычной игривости, сильно растягивая слова:

— Я вряд ли ошибаюсь. Переняв научное наследие профессора, он пытается теперь стать его преемником и в личной жизни.

— В этом нет ничего удивительного, но добьется ли он успеха, — вот в чем все дело! — ответил Хофстраат почти равнодушно.

— Не будьте так наивны, Хофстраат. Вы, как специалист по бракоразводным делам, должны знать женщин, — насмешливо заметил редактор.

Бергер возмутился:

— Вы же знаете госпожу Тербовен! Как вы можете утверждать такое? Нет, это невозможно!