– А, это, без меня никак нельзя? – заметно испугался мужик.

– Было бы можно, – ответил я, – я б тебя не гонял.

– А ну, берись за стремя, кому говорят! – прикрикнул на него обидевшийся вахмистр и даже плетью замахнулся.

– Отставить, вахмистр, – снова осадил его я.

Вахмистр Обейко окончательно надулся и молчал всю дорогу до самого расположения армии.

Сообщение Прокопыча возымело эффект разорвавшейся бомбы. Тут же был сформирован отряд для поимки Зарубина-Чики из двух эскадронов нашего полка и эскадрона сибирских драгун под предводительством моего приятеля со времён Чесноковской битвы капитана Холода.

– Тут главное, скорость, – говорил он. – Быстро обходим это село с трёх сторон – и берём казачков тёпленькими. – Ротмистр для наглядности свёл ладони и сжал их в кулак.

– Это понятно, – кивал Коренин, командовавший нашим сводным дивизионом. – Но кроме скорости важна и незаметность. Я уже распорядился запастись тряпками, завяжем лошадям копыта перед самым селом.

– Хорошо-хорошо, – нетерпеливо махнул Холод. – Главное, побыстрее! Вперёд! Вперёд!

– Да уж не назад, – усмехнулся Коренин. – По коням, господа! Вперёд!

Мы помчались словно вихрь. Коней пустили быстрой рысью, так что к середине дороги ноги заболели немилосердно. Всех сильно тормозил посаженный на коня Прокопыч, он болтался в седле, словно мешок, несколько раз падал, так что в итоге его пришлось просто привязать к седлу, не смотря на вялые возражения самого мужика. Когда же до села оставалось полверсты, мы спешились и скоро перевязали лошадям ноги запасённым тряпьём. После этого дивизион разделился на три эскадрона, направившиеся по указанным Прокопычем дорогам в обход деревни, и той же скорой рысью направились к селу.

Однако эффекта неожиданности добиться удалось не в полной мере. Зарубин оказался не так прост. На всех подходах к селу были выставлены правильные секреты. Остановить нас они не смогли, зато успели поднять тревогу, прежде чем их порубили.

– Отставить тишину! – тут же скомандовал Коренин. – Врываемся с гиком! Как можно больше шума и гама! Не вышло взять врасплох, надо ошеломить! Вперёд!

Вахмистр Обейко тут же залихватски свистнул сквозь зубы, да так громко, что лошади шарахнулись. Мы ворвались в село, паля по выскакивающим из домов казакам. А впрочем, по всем, кто попадался на пути, если у него было – или нам казалось, что у него было – оружие. Дом старосты, где обосновался Зарубин, опознали легко по описанию Прокопыча. Это была приземистая, добротная изба, из которой засевшие казаки вели просто ураганный огонь. К счастью, весьма неточный.

– Надо прорываться! – крикнул Коренин. – Сейчас мы отличная мишень! Плотнее к дому!

И мы помчались через ураган пуль и клубы порового дыма, хоть немного скрывавшие нас. Я подскочил к самСй бревенчатой стене, заметил высунувшийся из чердачного окна ствол мушкета и тут же ткнул туда палашом, благо, сидя в седле, вполне мог это сделать. Клинок вошёл во что-то тугое и с чавканьем вышел из тела. Мушкет вывалился из окна. Левой рукой я вытащил второй пистолет – первый я разрядил в самом начале боя – и наугад выстрелил в окно первого этажа. Перезаряжать его времени не было, поэтому я просто рубил торчащие из окон стволы, также поступали и остальные карабинеры нашего эскадрона, осадившего дом.

Мы продолжали рубить мушкеты и тыкать в окна, пока не раздался клич: «Зарубин бежит!».

– Ирашин! – кричит мне Коренин. – Бери взвод – и за ним! Без Зарубина в эскадрон не возвращайся!

– Есть! – отвечаю я, и командую: – Взвод, за мной!

И мы срываемся с места в карьер. Уставшие топтаться на месте кони легко несут нас в обход дома. У заднего входа в дом лежат трупы драгун и казаков, пошедших на прорыв, а кавалькада из десятка казаков – ох, Прокопыч, ох счетовод! – мчится куда-то к окраине деревни. Мы мчимся вслед за ними. Вахмистр Обейко, снова лихо засвистев сквозь зубы, с оттягом рубит казака. Тот валится с седла ничком.