— О чём он говорит?! — внезапно заорал Витёк и дёрнул меня за лацканы рубашки, поворачивая к себе, — о чём вы с ним вообще говорите, мать вашу! И на каком, чёрт вас всех дери, языке? Что за херня творится?

Как только Витя начал орать, старикан испуганно подскочил и ухватив верёвку обеими руками, потащил козла вниз. Не прошло и минуты, а неразлучная парочка уже неслась у подножия холма.

Проводив беглецов взглядом, я тяжело вздохнул и крепко взяв товарища за руки, отбросил их в стороны. Однако, он и не думал уступать, яростно сверкая налитыми кровью глазами.

— Ты белены обожрался или обкурился? — сдерживая прорывающуюся ярость, спросил я, — и так, в дерьме по уши, а тут ещё и ты со своими истериками.

— Истерики? — он нервно хмыкнул, — мы хер пойми где, в какой-то чёртовой жопе, параллельном мире. Неизвестно, выберемся отсюда или нет. Ладно бы только это, так ещё с вами всеми какая-то хрень происходит.

С нами? Это он ещё о чём?

— Насчёт места — согласен, — я потёр пальцем медальон, ощущая, как спокойствие, мало-помалу, возвращается ко мне, — но мы постараемся разобраться. А может ещё заработает этот долбанутый браслет. А с нами-то чего? Я, сейчас тебя корова, толком не пойму.

Витька нервно рассмеялся и отступил на пару шагов, потирая лоб. Я оглянулся: парни и девушки продолжали рассматривать Лисичанск, но Илья отвлёкся и вопросительно кивнул головой — не нуждаюсь ли в помощи. Я только безнадёжно отмахнулся; стой, мол.

— На каком языке ты разговаривал с этим пердуном? — губы Вити плясали в нервной ухмылке, — и с этими ублюдками, которые нас грохнуть хотели?

— На нашем, на русском, — я пожал плечами, — странные ты вопросы задаёшь. Я…

— Не-ет! — товарищ бешено помотал перед моим носом указательным пальцем, — мы в школе проходили немецкий, так вот, он очень сильно напоминает всю их трескотню. Я, даже, отдельные слова узнавал. А вообще, знаешь, как дико: ты ему по-нашему, а он тебе — своё чириканье и оба друг друга великолепно понимаете, только я один дурак-дураком. Что уставился? И тот, зелёный, в лесу, тоже шпрехал не по-нашему.

— Бред, — я помотал головой.

— Бред? — Витя оскалил зубы и потащил меня к луже, — вот это — бред! Смотри! Узнаёшь?

Дьявол. Видимо, мне не показалось. Похоже, не только в обличье Ильи и девочек произошли некоторые изменения. Я тоже изменился. Причём, очень сильно. Кожа заметно посветлела и стала более гладкой. Волосы отросли и побелели, превратив меня почти в блондина. Глаза пожелтели, а зрачок изменил форму, став овальным. Я перевёл взгляд на оскаленного Витю. М-да, а я ведь теперь на голову выше товарища. Вот така фигня, малята.

— Ну и ещё, на закуску, — продолжал вбивать гвозди разбушевавшийся Витёк, — вы не жрёте уже больше суток и судя по всему, ни фига не проголодались. Не устаёте, хоть и можете носиться точно лошади. Ну и самая мякотка: сегодня ночью, я хренел от ваших сексуальных похождений. Вся ваша славная пятёрка только и трахалась друг с другом, ночь напролёт. Ладно, вы с Ильёй перераспределили Ольгу — дело ваше. Но когда ты спал с Натой, я хотел выйти и вломить тебе люлей, говнюк ты сраный! Не захотел шум поднимать, Пашке и без того хреново было. Молчишь, герой-любовник?

Какого ответа он ждал? Я лишь крепко сжал в ладони медальон и заметив этот жест, Витя злорадно кивнул.

— Вот, вот, думаю именно эти финтифлюшки всему виной, — каркнул парень и приблизился ко мне, — как только вы их напялили, так дерьмо и понеслось по трубам. Но я знаю, как нужно поступить. А ну снимай, эту дрянь!

Он протянул руку, а я внезапно ощутил дикий ужас от одной мысли о расставании с медальоном. Прикрыв ладонью украшение, я выбросил вторую вперёд. Витёк отпрянул назад, испуганно уставившись на мои пальцы. В глазах товарища застыл настоящий ужас, когда он, продолжая пятиться, встретился взглядом со мной.

— Вот дерьмо! — угрюмо прохрипел парень и сплюнул, — похоже, я уже опоздал.

Он повернулся и едва не бегом, отправился к повозке, а я поднёс ладонь к лицу и осмотрел её.