— Слушай сюда, mein lieber freund, — прошипел я на ухо саботажнику. — Эта штука — далеко, и приходит только по ночам. А я — тут, рядом. И не только ночью, а круглые сутки. Так что давай, определяйся, кто для тебя страшнее.

Сафин сделал правильный выбор. Несколько раз судорожно сглотнув, он начал дышать более ровно и спокойно.

— Как будем выбираться, командир? — спросил он, придя в норму.

— То-то же, — оскалился я, похлопав его по плечу. — Что там с машинами?

— Кранты машинам, — ответил вместо охотника боксер.

От техники, и вправду, осталось немного. Резина была разодрана в клочья. Железный корд покрышек торчал жесткой щетиной перекушенной проволоки. Под капотами обоих УАЗиков и Ниссана царил полный хаос. Ни одного высоковольтного провода в живых не осталось. В боковине каждого пластикового бачка зияла рана, из которой давно вытек антифриз. Но, чтобы моторы перегрелись, их, для начала, завести надо. А это теперь невозможно. На бронированный Урал я и не надеялся — его еще пулеметы бронетранспортеров превратили в решето. Второй запасной план удачно провалился.

Однако есть одна очень умная книга, называемая "Боевой устав вооруженных сил". И она гласит — даже у съеденного есть, по меньшей мере, два выхода. Но, чтобы найти эти выходы и воспользоваться ими, следует обратиться к карте местности. Что я и сделал. Опыт, приобретенный в войсках, выручил меня уже в который раз в жизни.

— Значится так, мальчики и девочка, — произнес я. — Значится так. Вот здесь, — я ткнул пальцев в пересечение трех ломаных линий на карте. — Здесь железнодорожная развязка. Не важно, в чьих руках она находится, транспорт здесь точно есть.

— Это откуда такая уверенность? — поинтересовался башкир.

— Это оттуда, что учителя, и у нас, и у них — одни и те же, — отрезал я. — А, значит, ни один транспортный узел, или узел связи, не может остаться без присмотра. Если там свои — сдадимся в плен, и через неделю будем дома. А если нет…

— А если нет — это самоубийство, — заявил Наиль.

— Да нифига подобного. Если нет — то это диверсионная операция. Gott sei Dank, не впервой.

— И сколько до туда? — осведомился Калач.

— Если сопли жевать перестанем, то к утру доберемся, — заверил я.

— Ха! — ехидно усмехнулся охотник. — Дожить бы еще до утра.

— Не хочешь — заставлять тебя не буду, — ответил я.

— Аллах с тобой, — сдался Сафин. — Давай махнемся?

Он кивнул головой на шашку, предлагая в замен "Калаша". Пустого "Калаша" — патроны у следопыта закончились. А у меня же остались еще два магазина от "Грозы", заткнутых за пояс. Тульские оружейники даже близко не были дураками, предусмотрев взаимозаменяемость не только рожков ТКБ-0239 и АК-103, но и многих других частей. Автоматика-то одна и та же! Поразмыслив, я согласился, отдав башкиру сакса, и забрав Калашникова. Тяжесть огнестрельного оружия в руках подействовала успокаивающе. Все же, автомат — это автомат, а сабля — это сабля.

— Есть хочу, — пожаловалась Сохновская.

Вообще, девчонка держалась молодцом — вся в отца. Другая давно бы билась в истерике. Эта же стойко принимала все тяготы и лишения походной жизни. Но, к сожалению, вещмешки с остатками сухпайка остались с другой стороны скалы. Там, где зверь прикончил Булата с Тарасом. Понятно, что возвращаться никто не собирался.