Резко распахнулась дверь в нашу квартиру, и в дверном проеме, освещенная из-за спины так, что остался виден лишь стройный силуэт, такой же прекрасный, как и много лет назад, показалась Олеся в коротенькой ночнушке, едва доходящей до середины бедра. Ее растрепанные волосы, подсвеченные электрическим светом, создавали вокруг головки совершенно мистический сияющий ореол.

— Что здесь происходит? — грозно осведомилась жена.

— Да так, — буркнул я, ставя Ксюту на ноги. — Тут кое-кто отсосать хочет.

— Что!? — не поняла Леся.

— Мама, мама, уже все в порядке, — принялась успокаивать ее дочка.

Теперь я смог рассмотреть насильника. Узкое прыщавое лицо, острый нос, густая черная шевелюра. Единственной примечательной особенностью были ярко-синие глаза. На них, наверно, и повелась моя дочурка.

— Так, говоришь, пососать хочешь? — мрачно усмехнулся я, доставая левой рукой из наплечной кобуры Макарова.

Не самое легкое, должен заметить, занятие, извлечь левой рукой шпалер из кобуры, висящей подмышкой слева же. Но я справился с этим блестяще, большим пальцем опустив флажок предохранителя и им же взведя курок. Володя, словно завороженный, смотрел на вороненую сталь волыны, стертую до блеска на сгибах штамповки затворной рамы.

— Рот открой, — тихо приказал я.

Парень лишь испуганно замотал головой.

— Ты че, schwanzlutscher, не понял что ли? Я сказал — рот открой.

— Папа, может, не… — сжалилась дочурка.

— Так, отставить! — рыкнул я. — Не хочешь — не надо.

Коротко, без замаха, разбивая плотно сжатые губы и вышибая тесно стиснутые передние зубы, я воткнул ствол скрипки в рот ублюдка. Тот сдавленно запищал, а из глаз брызнули слезы.

— А то ты думал! — оскалившись, произнес я. — Хочешь кататься — хоти и саночки возить. Соси давай.

— Женя, в самом деле, хватит уже, — скривившись от отвращения, вымолвила Леся.

— Ладушки, — согласился я, вытаскивая петарду из пасти ублюдка. — Вали отсюда, schwuchtel.

Володя, выплюнув на бетонный пол зубы, вперемешку с кровью, отчаянно скуля, шатаясь, словно пьяный, спотыкаясь, побрел вниз по лестнице. Вытащив обойму, передернув, прикрыв ладонью окно экстрактора, затвор, я протянул пистолет Ксюте.

— Доча, почисти, пожалуйста, — попросил я.

Брезгливо взяв Макарова двумя пальцами за ремешок, стараясь не прикасаться к стволу, с которого капала слюна, приправленная кровью, девчонка пошла в ванную. Чистить оружие, как и стрелять и него, я научил ребенка еще до того, как она на двухколесном велосипеде ездить научилась.