13

В машине Зоя разрыдалась. Стекла «Кадиллака» были зеркальными, и, когда дверца захлопнулась, она совсем перестала сдерживаться, ударила руками по своим коленкам, зарычала, из глаз потекли слезы. От удара капрон на левом чулке лопнул, и в круглой, быстро расширяющейся дырочке стал виден кусочек бледной кожи. Дмитриев не мешал ей, он вел машину.

Машина была совсем незнакомая, и нужно было понять, в чем здесь отличие от «Жигулей». Двигатель не выключали. Сиденье было еще теплым.

Сквозь ветровое стекло Макар Иванович увидел оперативника. Тот обошел «Кадиллак», махнул рукой, предлагая следовать за ним, и забрался в свой милицейский бронированный фургончик. Макар Иванович осторожно снял машину с тормоза, и, мягко приседая на выбоинах покалеченного шоссе, «Кадиллак» медленно последовал за милицейским броневиком.

«Что-то этот Сурин хотел мне сказать. Хотел, но почему-то не смог. Мешали ему. Свидетелей было слишком много. А может быть, ему мешал только один человек. Вопрос: есть ли какая-то связь между предыдущим покойником, ночным штурмом шлагбаума и всей этой бессмысленной перестрелкой? — размышлял он, стараясь не обращать внимания на женщину. — Должна быть связь. Слишком похожи обстоятельства. В обоих случаях машина со всего разгона бьется в шлагбаум, но есть и разница: в первом случае — это легковушка, водитель ее погибает и вовремя подхваченный санитарами Тимофеева отправляется на экспертизу в МОЦ, во втором случае — это тяжелый грузовик.

Грузовик отбрасывает, как пушинку, чугунную тяжеленную балку и уходит по шоссе. Нужно будет точно установить дальнейшую его судьбу. Но, судя по ужимкам этого Анатолия Сергеевича, дальнейшая судьба его никому не известна. Похоже, он просто исчез где-то на шоссе внутри тридцатикилометровой зоны, что само по себе уже полный абсурд… Если бы Сурин мог говорить, может, ясности было бы и побольше. Остается только надеяться, что он воспользуется моей визиткой и позвонит сам. Слабая, правда, надежда».

— Перестаньте рыдать! — сказал Макар Иванович, нажимая педаль тормоза. — Мне может понадобиться ваша помощь.

Бронированный фургон остановился. Дмитриев не рассчитал, и бампером «Кадиллак» слегка ткнулся в номерной знак фургона.

— Вы были когда-нибудь в этом доме? — спросил Дмитриев, выключая двигатель.

— Да! — выдохнула Зоя. Она платочком вытирала глаза.

Глянула в зеркальце, ужаснулась. Тушь безобразно размазалась по ее лицу. Зоя вынула из сумочки косметичку и принялась за работу, на глазах успокаиваясь.

— Минуту! — сказала она, стирая тампоном грязь и заново подкрашивая щеточкой ресницы. — Мы с мужем жили как раз в этом доме. — Она подправила и облизала губы. — На шестом этаже наша квартира, двухкомнатная.

На двери подъезда болталась сорванная пломба, покачивался кусок смятого коричневого пластилина на длинной нитке. Макар Иванович распахнул дверь и пропустил Зою вперед. Зоя совершенно успокоилась. Она категорически отказалась надеть защитный комбинезон и выглядела очень изящно: дырочка на чулке пропала под плащом, спина женщины выпрямилась, голова с прибранными в красивый узел светлыми волосами была немного запрокинута, длинные ноги в черных сапожках на высоком каблуке ступали быстро и уверенно.

— Вот мой почтовый ящик! — сказала она, указывая рукой.

— Кажется, никто не пишет!