«Это он привез сюда зеков. Определенно он! — подумал Сурин, опускаясь на асфальт. — Он взял их где-то в «десятке». Зеки беглые, им терять нечего. Но зачем это нужно? — Оранжевый свет фонарей так раскачивался, что казалось, под ним не асфальт, а шаткая палуба шлюпки. — Какой смысл штурмовать пост, убивать ментов? Должна быть очень веская причина для этого. Очень веская. Судя по всему, здесь еще несколько человек… — Сурин закрыл глаза. — Остальные куда-то ушли. Они могут в любую минуту вернуться. Нужно действовать, пока не вернулись… Другого шанса у меня не будет!»
Ему показалось, что прошло очень много времени, много часов, но новый радиосигнал отметил, что прошли всего лишь очередные тридцать минут. Осторожно держась за стену, Сурин поднялся, прошел до машины, открыл дверцу, повернул ключ в замке зажигания. Он старался действовать без шума, но прятаться не мог, сил не хватало. Если бы зек повернулся в эту минуту, то все, конец. Но обошлось. Сурин вернулся назад, встал у двери дежурки. Сжал в руке металлический прут.
Зек выскочил, как ужаленный, отмахнув дверь. В одной руке он держал автомат, а другой почему-то прикрывал грлову. В глаза бросился черный мокрый ворот его робы и тонкое напряженное горло. Сурин ударил со всего размаху. Прут мелькнул в воздухе и со свистом опустился на бритый череп. Автомат выпал из руки зека. Уголовник постоял, покачиваясь на месте, и рухнул под ноги Сурина. Он был мертв.
5
Не обращая внимания на мычащего Туманова, Сурин возился с аптечкой. Какое-то время ушло на то, чтобы продезинфицировать рану и как-то наложить пластырь, только после этого он снял с плитки кипящий чайник и, присев на табурет, повернулся к Анатолию Сергеевичу.
— Откуда здесь зеки? — спросил Сурин и, протянув руку, ножом освободил рот щеголя.
— Я не знаю, — сказал Туманов. — Не знаю. Развяжите мне руки.
— Давайте, Анатолий Сергеевич, правду говорить, — вздохнул Сурин. — Повторяю вопрос: откуда здесь зеки?
— Вы не имеете права!
Наотмашь Сурин ударил Туманова по щеке. Потом, ни слова не говоря, опять протянул руку и взял его за волосы. В глазах Туманова было больше удивления, чем ярости.
— Что вы делаете?
С трудом поднявшись, Сурин встал над связанным щеголем и медленно начал пригибать голову Анатолия Сергеевича к черно-рыжему диску все еще раскаленной плитки.
— Нет!
— Или ты скажешь правду, или я жарю бифштекс сначала из твоей левой щеки, а потом и из правой!
Сурин продолжал давить, и голова Туманова была уже всего лишь в нескольких сантиметрах от раскаленного диска.
— Хорошо! Хорошо, я скажу! Пустите!
Сурин не отпустил, но перестал нажимать вниз.
— В городе работала группа, и мы рассчитывали на то, что контейнер будет вывезен… — быстро проговорил Туманов. Он задыхался. — Пустите. Очень больно. Я все скажу!
— Давайте по порядку, — предложил Сурин, продолжая удерживать лицо щеголя над плиткой. — Во-первых, кто это мы? Во-вторых, какая это группа? В-третьих, что это за контейнер? Я пока ничего не понял. А мне очень хочется понять. Любопытство заело, понимаешь? Кстати, мне еще любопытно, почему не работает связь?
— У нас нет времени. Они сейчас вернутся, — с трудом проговорил Туманов. — Отпустите меня, не мучайте. Я все расскажу!