Не думая, Паша снял трубку зазвонившего городского телефона.

— «События и факты». Я слушаю вас, говорите!

Глуховатый голос, возникший на том конце, заставил его напрячься. Трудно было поверить в такую удачу-

— Когда была сделана попытка вывоза контейнера? — выслушав сбивчивый рассказ Сурина, спросил Паша.

Наверное, Сурин там у себя посмотрел на часы.

— Несколько минут назад.

— Прошу вас, — взмолился Паша. — Как можно подробнее расскажите обо всем, что вы знаете.

— Хорошо. Я постараюсь подробно.

Когда Сурин дважды пересказал свой диалог с Тумановым и замолк, Паша спросил осторожно:

— И что теперь делать собираетесь?

— Не знаю. Нужно бы с начальством связаться, но есть подозрение, что у нашего начальства все рыло в пуху!

— Давайте так, — сказал Паша. — Вы сейчас напишете все, что рассказали мне, и положите в контейнер. Потом вы спрячете где-нибудь там контейнер и скажете мне где. Когда включат связь, сообщите кратко о перестрелке и больше ничего им не говорите. Вас отвезут в больницу, но Допрашивать, будем надеяться, сразу не станут… А я…

— Хорошо. Я сделаю все, как вы просите, — сказал Су-рин. — Я спрячу контейнер в башне напротив поста. В первой слева квартире на четвертом этаже.

Повесив трубку, Паша хорошо представил себе крупно набранный заголовок первой полосы:

«Исповедь на радиоактивном листе».

«Утром напишу статью и отнесу главному. Посмотрим, как он среагирует, — соображал Паша, глядя на экран компьютера. — А сейчас нужно понять… Нужно понять… Кто-то должен забрать оттуда контейнер… Забрать контейнер должен Макар Иванович… — Он уже набирал номер. — Больше некому его забрать…»

На одиннадцатом гудке наконец сняли трубку.

— Это Павел Новиков, из Москвы. Простите, что беспокою ночью. Но мне необходимо связаться с Макаром Ивановичем. Можно его разбудить?

— Макара? — удивилась мать Дмитриева. — А разве он теперь в Киеве?