– Есть родственники по материнской линии. И есть дядя по отцовской – в отличие от отца, он вернулся во Францию после того, как Бонапарт стал первым консулом, и служил офицером в императорской гвардии. А теперь он близок к Жерому. Они не связаны с Палмерстоном, уверяю вас, хотя я собиралась получить информацию об окружении «американского Бонапарта» именно через дядю Эрве.

– Понятно. Ну что ж, думаю, вы сможете быть нам полезной. И одно я могу вам пообещать – мы своих не бросаем.

– А кто это – «вы»?

– Вы об этом узнаете в свое время…

Входная дверь в лавку богатого оренбургского купца Рустема-хаджи со скрипом отворилась.

«Кого там шайтан несет в такой поздний час?» – подумал купец. На всякий случай он приоткрыл дверцу тумбочки, стоявшей рядом с его конторским столом. В тумбочке лежали вещи, крайне необходимые на случай визита незваных гостей – нож «вишня» и пистолет ПМ с глушителем.

– Ассалам алейкум, Рустем Бакирович! – произнес вошедший.

– Ва-алейкум ассалам, Владимир Иванович! – ответил хозяин лавки, встав со стула и незаметно прикрыв дверь тумбочки. – Что-нибудь случилось?

– Нет, уважаемый Рустем-хаджи, – усмехнулся чиновник по особым поручениям при военном губернаторе Оренбурга Владимир Даль. – Но это совсем не значит, что ничего не может случиться.

– Вы получили новую информацию от своих агентов? – поинтересовался Рустем-хаджи, в миру капитан ФСБ Рустем Бакирович Султанов.

– Именно так, Рустем-хаджи, – кивнул Даль. – Сегодня вечером из Хивы пришел караван, в котором среди хорошо знакомых мне купцов оказался и один незнакомец.

– Пандит? – спросил купец[13].

– Похоже на то, – ответил Даль. – Скорее всего, это британец, который выдает себя за торговца из Кашгарии, едущего на Нижегородскую ярмарку, чтобы закупить там товары для продажи.

– А как вы его вычислили, Владимир Иванович? – поинтересовался Рустем-хаджи. – Я знаю, что британцы своих агентов готовят очень тщательно.

– Один мой человек, – усмехнулся Даль, – случайно заметил, что среди купцов только что прибывшего каравана, стоявших у стен караван-сарая и глазевших на прохождение с оркестром батальона солдат, один машинально отбивает ногой ритм марша. А ни один мусульманин так не станет делать.

– Ну и как назвал себя этот любитель военной музыки? – рассмеялся Рустем-хаджи.

– Он прекрасно говорит по-арабски и по-индийски, – ответил Даль. – Кроме того, он достаточно неплохо знает местный тюркский язык. И еще – как сообщил мне мой человек, похоже, что он понимает и русский язык. Во всяком случае, этот Ахмед с большим интересом прислушивался к разговору двух наших таможенных чиновников.

– А что сейчас делает наш индийский гость? – спросил Рустем-хаджи.

– Отдыхает после долгого и трудного пути. Я полагаю, уважаемый Рустем Бакирович, что этого, как вы говорите, «индийского гостя» следует взять под наблюдение. Похоже, что у него в Оренбурге есть некто, с кем он хотел бы встретиться. На всякий случай я велел своему агенту не спускать глаз с новоприбывшего пандита.

– Думаете, он посетит нашего многоуважаемого Леонтия Васильевича? – задумчиво произнес Рустем-хаджи. – Это вполне вероятно. Господин Дубельт манкирует своими обязанностями и совершенно не занимается тем, ради чего его сюда прислали. Более того, он завел весьма подозрительные знакомства, в том числе и с подданными королевы Виктории. Все это наводит на вполне определенные мысли.