– В Чека увели. Говорил я ей: не делай глупостей, – не слушалась. Вот за какой-то проступок и увели. В тюрьме держат уж неделю.

– Да как же так, за что?!

– А бог его знает. Меня не пускают туда, не говорят. Ладно, ступайте. Завтра утром приходите.

Коромыслов вытолкал озадаченного Василия Андреевича с Иванцовым, хлопнув дверью.

«Нужно освободить Вареньку, нужно идти в Чека договариваться. Нет, не поймут, надо просто всех убить. Нет, их там много. Что же делать?» – лихорадочно неслись мысли в голове у штабс-капитана. Иванцов понял, о чем тот думает.

– Василий Андреевич, не нервничайте. У нас есть золото. Мы Варвару Григорьевну выкупим, не волнуйтесь. Пару мешков – и она на свободе. Пойдемте спать, утром к Коромыслову, а там обратно в Соликамск – и все кончится.

Круглов кивнул, но ноги подкашивались. Ни о чем он не мог думать, только о Вареньке.

Рано утром подошли к дому Коромыслова. Постучали. Тихо. Дверь оказалась открыта. Василий Андреевич вошел, и тут же в коридоре на него набросились два человека. Вытащить револьвер не успел, молча ловил ртом ускользающий воздух, пытаясь вырваться из тисков. Внезапно один из нападавших обмяк, свалился, второй ослабил хватку. Василий Андреевич воспользовался этим, броском свалил на пол, поддал ногой в голову. Голова мотнулась, из руки выпал наган. Первого добивал рукоятью револьвера Иванцов: это он и помог вначале, его не приметили нападавшие.

Сверху, с лестницы, послышался топот ног. Иванцов крикнул:

– Бежать надо!

– Вот он, контра, он не один, их двое, уходят! – послышались крики. Круглов, увлекаемый Иванцовым, рванул дверь, и они припустили по улице к Каме. А за ними несся крик Коромыслова:

– Держите его! Это он золото украл! Стреляйте! Стреляйте!

– В Разгуляй! – прохрипел Василий Андреевич. Они резко свернули и вскоре затерялись в замысловатом нагромождении бревенчатых домиков старого района, где и в былые времена трудно было найти всякого, кто прятался, а сейчас и подавно. Преследователи отстали.

– Надо выбираться из города, Василий Андреевич. У вас деньги еще остались?

Круглов вынул из кармана галифе горсть золотых червонцев.

– Здесь купим лошадей, я знаю цыган у Ягошихи в доме, продадут. И в Соликамск.

Круглов кивнул. Днем они выехали верхом из Мотовилихи в сторону чусовской переправы.

Рано утром, когда Варенька уже потеряла счет дням, дверь подвала открылась. Человек в проеме крикнул:

– Гражданка Попова! На выход.

Варенька не сразу поняла, что это зовут ее, поднялась с пола, чуть замешкалась, оправляя грязное платье и волосы. «Вот, Господь услышал мою молитву и освободил», – подумала она, улыбнулась и пошла за человеком в военной форме. Ее вывели на улицу. Варенька, поежившись, с удовольствием ощутила сырость уральского предосенья, несмотря на то, что утренники в августе холодны и туманны. Пахло грибами. Двое военных вели ее к Соборной площади, шли медленно, неспешно.