Последнее я, наверное, произношу вслух, потому как гренландец весело откликается:
– Цивилизация, да. Город, который никогда не будет столицей немецкого анклава.
– Ну да, Берлин у них где-то в другой стороне.
– Да не в том дело, – смеется он, – просто немцы совершенно не хотят жить в Веймарской республике.
А. Ну да. Понимаю. Значит, Веймар. Слышать – слышал, родина Гете, как-никак, но в Старом Свете не бывал.
Ну, посмотрим на Веймар новоземельный, все равно проезжать.
Навстречу нам по просыпающемуся городку неспешно катит джипчик бело-зеленой окраски, с надписью «Polizei» на борту; удивляет меня тут не надпись, а очертания полицейского вездеходика, очень уж смахивает на нашу луцкую «луизу».
– «Фольксваген илтис», – поясняет Ингольв, – для города и поездок без груза самая, пожалуй, лучшая машинка из доступных. «Геленд» мощнее, само собой, так не везде мощность нужна.
– А как в сравнении с «маттом» и «самураем»?
– С «сузуки» в одном классе, но сидеть приятнее. «Матт» тянет немного лучше, зато прожорливее… Так, здесь сверни направо, поближе к берегу, вроде тачками торговали в той стороне.
Память гренландца не подводит; на площадке под вывеской «Vollkе"s Wagens» ждут покупателей два таких же «илтиса», но без полицейского маячка и стандартного армейско-зеленого колеру, а на смотровой эстакаде механик копается в потрохах фольксвагеновского же «транспортера» второго, кажется, поколения – голубой «лупоглазый» микроавтобус вроде нынешних японских. Останавливаемся у ворот, навстречу нам выходит крепкая фрау лет этак за сорок, кирпичный загар на кирпичной же выразительности морде лица, да и фигура пропорциями от того кирпича не сильно отличается.
Госпожа Беата Фолльке в «автосалоне» хозяйка не единоличная, однако сегодняшняя смена – ее, и вопрос купли-продажи она вполне может решить самостоятельно, замечательно. Поторговаться с ней за наш «гелендваген» Ингольв решает сам, и вполне квалифицированно раскручивает фрау Беату на двадцать девять с половиной штук. Получает чек на «Рейнланд-банк», светски приподнимает шляпу и командует новый маршрут.
– Кстати, а железо ты продавать не собираешься? – уточняю я, когда мы проезжаем мимо явной оружейной лавочки. В витрине, правда, скорее охотничьи штуцера, чем пулеметы, но купить – наверняка купят.
– Хм, и верно. Знаешь, сам сомневаюсь, автоматы в принципе-то и у нас в Мидгарде найдется кому отдать…
– На твоем месте я оставил бы автоматы и несколько пистолетов, сам решай, сколько твоим там надо. Пулеметная спарка – самое оно в обороне периметра, думаю, лишней и в Мидгарде не будет. Хеклеровский «эм-пэ-пять» хорош для города, нужен ли у вас – тебе виднее. Трещотки – «мини-узи» с «ингремами» – точно лучше продать, если только ты не штурмовик. Ну а кому и зачем в здешних раскладах может пригодиться «бенелька», я вообще пас.
– Дробовик как раз штука полезная для охраны дома и для охоты, а вот с остальным ты прав. Давай тогда продавай все четыре трещотки, а пистолеты пока пусть полежат, кушать они всяко не просят.
Минус четыре ствола и плюс двадцать семь сотен, с учетом сданной вместе с «ингремами» россыпи патронов «девять-курц». Сумму продавец отсчитал наличными, в основном сотнями.
И уже в машине, сложив кучку банкнот в тот самый, «унаследованный» от Янеса чемоданчик, задумчиво говорю:
– Мы с тобой совсем забыли обсудить один момент.
– Который?