– Walther P38
Угумс. Первая команда – это асьенда Рош-Нуар, знакомые мне «тарик» и два «зига» из персонального арсенала Берната, плюс французский «эм-а-се» пятидесятого года, живьем я этого пистолета не видел, но по отзывам вроде неплох. У команды номер два, которые владение Шварцфельс, странная смесь стволов: современные хеклеровский «у-эс-пэ» и бразильский клон «беретты» – и ветераны Второй мировой, штатный «вальтер» вермахта и уважаемый по обе стороны фронта польский «вис», полуклон «кольта»… Комментатор всячески разливается насчет скорострельности и точности боя всех заявленных моделей, но я эту лапшу пропускаю мимо ушей: дистанции работы в бетонном лабиринте никакие, особая точность ни к чему, не промазать, лишь бы ствол «своим» был, привычным и удобным…
По традиции «Смертельного лабиринта» имена участников не называются, а лица закрыты спецназовскими шапками-масками. Но я четко различаю в команде номер один массивную тушу Адама, а среди их противников – амбала Мейнарда и высокого сухощавого Рольфа.
– До начала считанные секунды, бойцы обсуждают стратегию, последние приготовления… – надрывается комментатор.
Потом в передаче, словно за ленточкой, вставлен перерыв на рекламу. На экране ролики борделя «Разноцветные жемчужины», казино «Верный шанс», абсолютно честной лотереи «Бриллиантовая рука» – и некоторых других завлекательных сервисов и заведений славного города Нью-Рино… Перевожу дух, оглядываюсь – Карина и Ингольв с любопытством смотрят то на меня, то на телевизор, наверняка гадают, откуда это у меня вдруг такой ярый интерес к бандитским развлечениям, ведь оба меня где-то как-то знают, и с моим модус вивенди подобное не сочетается. Конечно, не сочетается, однако тут случай особый.
Личный, массаракш.
Конец рекламного блока, гонг.
Съемки с двух камер, обе команды входят в лабиринт с двух сторон.
В самом ангаре камер немного – оно и понятно, чай, не пейнтболл, подставлять хрупкую и дорогую видеотехнику под выстрелы – желающих мало, а таких камер, чтобы выдерживали попадание даже и пистолетной пули, в Рино железно не водится. Несколько объективов снимают с потолка, давая картинку примерно трети лабиринта. Много «слепых» зон. Комментатор это прекрасно осознает и всячески нагнетает обстановку, «снимая» показатели по более дешевым датчикам-фотоэлементам:
– Ага, вот первая команда вступила в квадрат два-семь… а кто-то из второй команды уже в квадрате три-семь, они наверняка слышат шаги друг друга, перегородки держат пулю, но они не доходят до крыши ангара, хруст подошв по гравию легко разобрать, мы сами проверяли…
Выстрелы. Хрип. Крупным планом – камера с дистанционным управлением и фокусировкой, продвинутая в городе «пяти семейств» техника, однако, – оседающее на землю тело и кровавое пятно на бетонной стене. Победитель тратит еще одну пулю на «контроль» и забирает у покойника «зиг», готовый теперь бить сразу из двух стволов, большой привет от Джона Ву…
Еще стрельба, и еще. Где-то под камерой, в основном – вне.
Еще один «перерыв на рекламу».
Пристрелил бы. Режиссера. Балабола-комментатора тоже можно, за компанию.
По сюжетной части к организаторам «Смертельного лабиринта» претензий как раз нет, а вот насчет операторской и режиссерской работы проколы тут серьезные. Чай, на диске не прямая трансляция, могли бы постараться да нарезать кадров, чтобы зрелищнее было. Не надо спецэффектов, вся соль шоу, массаракш, в самом что ни на есть махровом реализме, его не нужно портить, но чуток облагородить правильной подачей – заиграло бы громче и ярче. А так… мельтешение за кадром, пространные изречения и голый итог.
Мне – достаточно итога, да. Но другим-то нужно именно зрелище…
…В конце концов все затихает. Из ангара, зажимая левой ладонью простреленный бок, вываливается последний выживший, в правой руке «тарик» стволом вниз. По очкам – победа первой команды, владения Рош-Нуар… но я и так вижу, что этот выживший не бородатый громила Адам Жискар и не плотный невысокий Бернат дю Трамбле, пропорции другие.
Все, выдыхаю я, залпом всасываю стакан холодной воды и усаживаюсь за стол рядом с Ингольвом. Получилось, массаракш. Так, как и запланировано.
– И что это было? – интересуется он.
– «Развалинами Рейхстага удовлетворен», – отвечаю я.